– Конечно, – снова повторил он и указал на считыватель. – Это займет всего несколько секунд.
Ученая вздохнула.
– Понимаю, – сказала она.
Он наклонился к считывателю и быстро узнал, что растительная единица была подарком от мастера агрономии Пантеры вас-Шалер с Шинто, преподнесенным странствующей ученой тэй-Нордиф в знак «продолжающегося роста нашего духовного родства, которое навсегда останется одной из главных радостей моей жизни». Мастер приложила ДНК-карту для образца и сертификат неядовитости. Программы подтверждения на его считывателях сообщили о подлинности обоих документов: они содержали многочисленные перекрестные ссылки на файлы Агрономического всепланетного общества Шинто.
«Это, – подумал начальник порта, – что касается растительной части ее свиты». Он снова склонился к считывателю.
Генетический конструкт класса «рабочий», Джела, также был подарен мастером вас-Шалер, чтобы «транспортировать знак нашего родства и выполнять иные услуги, которые могут быть полезны или приятны бесценной сестре моей души».
Начальник порта поднял взгляд.
– Землетуман требует, чтобы на всех мобильных конструктах были установлены ингибиторы.
Ученый подняла изящную руку.
– Прошу прошения, – проговорила она. Повернув голову, она приказала кобольду: – Джела! Осторожно поставь растение на пол и подойди к конторке!
Существо подчинилось с тупой неспешностью, которая подтверждала его принадлежность к классу «рабочий». Его шаги громко и размеренно стучали по полу.
– Покажи свой ингибитор! – потребовала ученый. Большие неловкие руки поднялись и расстегнули кожаный воротник, открывая толстую шею и поверхность широкой безволосой смуглой груди. Вокруг шеи и по груди шли причудливые узоры, которые на первый взгляд казались татуировкой, но на второй и более внимательный оказались керамическими нитями, впряденными в кожу кобольда.
Начальник порта подался вперед, вытянул руку и провел кончиками пальцев по перевитым нитям. Неровная поверхность царапнула его пальцы.
– Понятно, – сказал он и выпрямился, хмуря брови.
– В чем проблема? – осведомилась странствующий ученый тэй-Нордиф спустя мгновение. – Заверяю вас, сударь, что я никоим образом не хочу подвергать опасности жителей Землетумана.
Начальник порта вынужден был признать, что это звучит хорошо, однако у него было чувство, что она немедленно перестанет заботиться об общественной безопасности, если ее кобольда конфискуют или потребуют от нее переоборудовать его в мастерских порта. И он не стал бы ее винить, поскольку оба варианта требовали таких расходов, на которые вряд ли готова пойти возвращающаяся странница. Кроме того, информация, предоставленная ее покровительницей, ясно говорила, что кобольд и растение считаются одной единицей, в которой наибольшую ценность представляет собой растение. Начальник порта посмотрел на ученого.
– Вы должны понять, – сказал он, – что это… – тут он указал на кобольда, – … не является стандартным устройством, которым мы пользуемся здесь, на Землету-мане. Я боюсь, что правила могут потребовать от вас выполнения изменений за ваш счет. Альтернативой будет конфискация.
Ее лицо побледнело.
– Конфисковать прощальный дар моей покровительницы? – в ужасе воскликнула она. – Сударь, я… А нет ли чего-нибудь, какого-нибудь пункта правил, рассчитанного на индивидуумов, которые намереваются пробыть на Землетумане только короткое время, однако нуждаются в услугах кобольда или иного конструкта?
Это была удачная мысль. Начальник порта нахмурился, а потом прошел к своему экрану.
– Секунду, – попросил он. – Возможно, есть нечто… На экране появились правила. Он быстро нашел нужное место, прочел текст – и откинулся назад.
– Это условие предусматривает только короткие визиты, – сказал он. – В случае визитов, которые длятся менее двух месяцев по общему календарю, наше учреждение должно выдать справку, что ингибитор является эквивалентом стандартного устройства и может быть приведен в действие через общий дисциплинарный диапазон Землетумана.
Женщина подняла руку, демонстрируя изящное запястье, охваченное широкой серебряной манжетой с тремя сверкающими камнями.
– Это устройство – контроллер, настроенный на данного конструкта, – сказала она. – Увы: оно также настроено на меня, и если я сниму его, чтобы вы его обследовали, оно потребует повторной настройки у специалиста.
– Понимаю. Однако не будет необходимости сбивать настройку вашего устройства, ученый. Закон требует убедительной демонстрации, что стандартное устройство, используемое на Землетумане, может успокоить это существо в случае необходимости. – Начальник порта наклонился за конторкой и достал стандартное упомянутое устройство. – С вашего разрешения?
Ученая наклонила голову.
– Безусловно. Более того, я настаиваю. Закон следует уважать, сударь.
Это было столь новой мыслью, что начальник порта даже моргнул, а потом одарил собеседницу широкой улыбкой. Она оказалась приятной дамой, хоть и наивной – и признала его права.
– Это один момент, – сказал он и набрал команду для умиротворения среднего уровня.
Кобольд тут же застонал. Глаза у него закатились, он рухнул на колени, умоляюще протягивая дрожащую руку.
– Я бы предпочла, – сказала ученый, – чтобы его не отправили в обморок, если только для доказательства не требуется полной демонстрации. Боюсь, что он плохо восстанавливается, а надо переносить образец…
Смуглое лицо кобольда темнело все сильнее, из его разверстого рта вырывались низкие, отвратительные звуки.
– Полагаю, мы установили эквивалентность, – сказал начальник порта, вводя набор команд для окончания воздействия и с облегчением отворачиваясь от твари. – В мои намерения не входит чинить вам неудобства, ученый.
Освобожденный кобольд сложился пополам, уткнувшись лицом в пол, тяжело поводя облаченными в кожу боками. Дама шумно вздохнула.
– Джела, встать! – нетерпеливо бросила она. – За работу!
Кобольд зашевелился, словно каменная осыпь, тяжело поднялся на ноги и вернулся на прежнее место. Наклонившись, он обхватил руками кадку, поднял ее вместе с деревом.
– В случае если обращение в башню окажется плодотворным, – напомнил начальник порта, – вам надо будет позаботиться, чтобы существо было модифицировано до истечения двух месяцев по общему календарю.
– Я займусь этим, как только получу место, – пообещала она.
– Я немедленно подготовлю документы, – сказал начальник порта. – Один миг.
Он уложил плитку в раму, отыскал в архиве нужное разрешение и извлек его, добавив дату и свое имя. После этого он вернул плитку в гнездо, закрыл футляр с документами и протянул его дожидающейся страннице.
– Добро пожаловать на Землетуман, – с улыбкой проговорил он.
Странница тэй-Нордиф приняла футляр с ответной улыбкой и вежливым поклоном.
– Спасибо вам, сударь, – сказала она и бросила через плечо кобольду: – Джела, за мной! Сейчас же!
И вышла.
Только гораздо позднее, принимая стазисный ящик, полный генетически измененных хищных роз, начальник порта вдруг понял, что забыл взять с ученой тэй-Нордиф портовый сбор.
5. Башня Озабэй, Землетуман
В Вечернем Умиротворении прозвенел Колокол Милосердия, клинки истины вернулись в ножны, доказательства отложены до следующего дня. В соответствии с распорядком башни приемная комиссия собралась в открытом зале, готовая выслушать прошения всех без исключения соискателей. Такова была сила традиций в башне Озабэй, что комиссия собралась вопреки долгому и очевидному отсутствию соискателей, подающих прошение о приеме в ряды постоянных членов. Условия на окраинах, насколько было известно, стали нестабильными, что, несомненно, и явилось причиной нехватки. И действительно, те немногие странствующие ученые, которые в последнее время прибывали в башню, заявляя права на членство, все без исключения выбирали возможность вести исследование ближе к цивилизации. Никто больше не странствовал на окраинах: это было слишком опасно, если вспомнить о войне, которую так называемые военные изо всех сил старались не заканчивать.