— И только? То есть между вами ничего больше нет?
«Разве что чувство неловкости и постоянное желание его придушить».
— Нет.
— Но сегодня он…
— Меня спас. По-другому было никак.
— А по вечерам в его кабинете…
— Он дает мне свою энергию, а потом выматывает упражнениями.
— Понятно.
Шу больше ничего не сказала, а я перевернулась на спину и мысленно застонала, представив как всё, должно быть, выглядело со стороны. Зажмурившись, попыталась забыть этот жутко длинный день и на удивление быстро провалилась в сон.
Не знаю, кто рассказал остальным правду о нашем с куратором «поцелуе», соседка, Талисия или сам Элреин, но на следующий день все уже знали, что место любовницы стального дракона остается свободным. Представительницы прекрасного пола и раньше проявляли интерес к дракону, отрицать привлекательность куратора было глупо, но после того, как стало известно его имя и происхождение, многие девушки начали караулить его в коридорах и стрелять глазками в надежде на ответное внимание. К более активным действиям перейти никто не решался, дракона всё же опасались и ходили по академии чуть ли не на цыпочках, постоянно оглядываясь. При виде мужчин в черном, которые всё еще здесь находились, некоторые парни дергались и даже вытягивались по струнке, точно солдаты на построении.
Напряженными выглядели и большинство преподавателей, особенно заметно померкло сияние Асфаделия, исчезла привычная ослепительная улыбка, а в ясных голубых глазах поселилось беспокойство. В отличии от него, Гленневаль, до того ходивший все дни молчаливым и сосредоточенным, кажется, смог наконец выдохнуть и даже повеселел.
Как и обещал, Элреин по одному вызывал студентов в свой кабинет, после допроса они возвращались бледные, растерянные и еще некоторое время с трудом связывали слова. Никто толком не мог ничего рассказать, как бы его не выспрашивали, что лишь больше погружало остальных в нервное состояние.
Первое практическое занятие после происшествия на озере прошло в весьма странной обстановке. Перед дверью кабинета столпилось, наверное, не меньше сотни студентов, желавших за нами подглядеть, и вся группа сидела на своих местах как на иголках. Когда прозвучал сигнал начала лекции, дракон, даже не приподнимаясь с краешка стола, взмахнул рукой и запустил в сторону дверного проема лассо из белого пламени. В коридоре послышался испуганный визг и панические вопли, однако огненная веревка никого не задела, ловко обвила дверную ручку и дернула её на себя. Снаружи раздался грохот. Кажется, кто-то упал в обморок. Развеяв лассо, дракон отряхнул руки и невозмутимо начал занятие.
До конца лекции ребята сидели с вытаращенными глазами и явно находились под впечатлением от очередной демонстрации силы. А новой темой урока, как и угрожал куратор, стал эмоциональный контроль и то, насколько он важен во время погружений. Дракон рассказывал известные истории случаи, когда даже опытные и хорошо обученные имерсы попадали под влияние своих эмоций. Опасность заключалась не в потере контроля и преждевременном возвращении в тело, а в так называемой «ментальной ловушке», оказавшись в которой, имерс уже не мог самостоятельно выбраться и вернуться из погружения. Его сознание навсегда оставалось вне физического мира.
— Вы не сможете выйти из ментальной клетки, так как не будете осознавать, что находитесь именно в ней. Это сильная и опасная магия энергетического уровня, она непредсказуема, она внезапна, и единственный способ её избежать — сохранять холодный рассудок.
Одногруппники слушали, затаив дыхание, и хотя дракон вел себя как прежде, отношение к нему заметно поменялось. Кирнан, постоянно пребывавший в хмуром задумчивом настроении, сохранял бесстрастное выражение на лице, но едва заметно поджимал губы, а вот Альцаган с явным трудом сдерживал улыбку и восторг в серых глазах.
После занятия меня поймал в коридоре Дехар и, к моему изумлению, затащил в пустую аудиторию. Не дав времени даже возмутиться, он положил ладонь мне на затылок и придвинул мою голову, сам склонился и посмотрел прямо в глаза. Белый огонь его глаз вспыхнул ярче, на мгновение ослепляя.
Дехар вдруг смачно выругался, на его мощной шее проступили серебристые чешуйки.
— Чтоб меня поразила деменция! Почему в тебе всё еще свинец? Когда ты его ела?
В ответ я хлопнула ресницами и честно признала:
— Свинец? Да откуда мне знать? Я же не могу различать их на вкус, они все одинаково противные!
Задумавшись, добавила:
— Но металлы я сейчас получаю только от куратора.