Но главной звездой моего праздника унылости был, конечно же, куратор. Я больше не ловила на себе его взгляды, нигде «случайно» с ним не сталкивалась, как раньше, теперь мы виделись исключительно во время учебных практик, на которых он практически перестал уделять мне внимание.
«Неужели я так ужасно целуюсь?» — думала я ночами, разглядывая потолок.
Поговорить с ним так и не вышло. А как это сделать, если не удавалось застать куратора одного? Не при одногруппниках же отношения выяснять? Как только звучал сигнал конца лекции, дракон стремительно покидал аудиторию, не оставляя шанса даже заикнуться о своем желании что-то с ним обсудить.
Ко всему прочему, мое подавленное состояние усугубляли сны. Каждую ночь мне виделись родители. Живые, здоровые, счастливые. В следующих сценах появлялся дракон. Он больше не пытался меня убить. Нет, во снах он меня обнимал, нежно проводил пальцами по лицу или осторожно гладил плечи, шепча что-нибудь приятное и романтичное.
После таких снов я не хотела просыпаться, не хотела окунаться в реальность, где судьба родителей неизвестна, а куратор со мной холоден.
Очередным таким утром я поняла, что больше не могу. Еще немного, и у меня начнется депрессия. Вспомнив народную мудрость про спасение утопающих, для начала решила возобновить утренние тренировки на свежем воздухе. Гленневаль по какой-то причине до сих пор не желал видеть меня на своих занятиях, поэтому я собиралась добраться до озера и размяться там. Натянув спортивный костюм, сбежала по лестнице и с первыми лучами солнца покинула башню.
Я спешила к озеру по тропинке, ловко перепрыгивая через широкие лужи, последствия ночного ливня, когда на моем пути возникла неожиданная преграда. Один из драконов Тайной службы появился прямо передо мной буквально из ниоткуда, преградил дорогу и потребовал назвать имя, факультет и что я, собственно, делаю на улице в такую рань. Сообщив то, что требовалось, я попыталась убедить его пропустить меня дальше, но столкнулась с неожиданным отпором. Правда, препирались мы недолго, меня просто поставили перед фактом, что на озеро студентам ход закрыт, и развернули обратно в сторону общежития.
Недовольно пыхтя, я сделал всего один круг вокруг главного корпуса и направилась к себе собираться на занятия. Встав под душ, включила теплую воду, так как успела немного замерзнуть. Промывая волосы от шампуня, задумалась о том, что после происшествия с Шу на территории академии явно прибавилось агентов Тайной службы, которые незаметно за нами наблюдали, используя свои методы маскировки. Но почему сейчас они не пропускают студентов к озеру?
— Видать, боятся, что спрут снова кого-нибудь на дно утащит, — пробормотала вслух, усиливая напор воды. — Интересно, как там поживает Головастик?
То, что произошло дальше, было невозможно представить. Ногу оплело что-то холодное и дернуло меня вниз. Секунда свободного падения, темнота, и в открытый от крика рот хлынула вода. Сознание тут же пронзило острой болью, я недолго барахталась, ничего не видя кругом, а потом, кажется, начала терять сознание.
«Что там было про утопающих?» — только и успела подумать я.
Очнувшись, зашлась в судорожном кашле, а открыв глаза, узнала пещеру и обнимавшего меня в светящихся щупальцах спрута.
— Головастик, — выдавила я. — Какого…
— Уоу, — выдал вместо приветствия спрут и прижал ко мне свою огромную голову.
Он потерся об меня словно кошка, а я… хрипло рассмеялась. Абсурд какой-то, но его поведение меня позабавило. Позволив ему еще несколько минут меня потискать, я немного отстранилась и спросила:
— И как я снова здесь оказалась?
Головастик в ответ лишь развел щупальцами. Понятно, он, похоже, был удивлен не меньше моего. Но мне нужно было срочно возвращаться, иначе я рисковала опоздать не только на завтрак, но и на занятия. А этого не хотелось. На неделе я уже попыталась снова прогулять лекцию, надеясь хоть так привлечь внимание куратора, который следил за посещаемостью студентов с особой щепетильностью, но добилась лишь переданной через какого-то старшекурсника бумажки с официальным выговором. Еще один такой выговор грозил мне отчислением.