Я ощутила проблеск настоящей реакции в свете Врега.
Он ничего не сказал, но я почувствовала, что он понимает намного больше, чем я сказала. То беспокойство в его свете умножилось, и я ощутила угрызение совести.
Вскоре всё определенно станет сложнее.
Даже если не считать того, что происходило между мной и Ревиком, всё просто станет сложнее. Териан предупредил меня об этом в пустыне за пределами Дубая.
Тогда я этого не поняла, но теперь знала, что он был прав.
Я это чувствовала.
Глава 4. Хук справа
Локи прошел мимо импровизированной станции охраны, которая надзирала за резервуаром Барьерного сдерживания, недавно размещённым внутри армейского наземного транспортного средства. Протолкнувшись через органические створки, обозначавшие грань наружной конструкции, он прошел через дверной проём в органической стене, которая служила буфером, отделявшим эту зону от лобби жилого здания.
В этот момент он едва не врезался в Мост.
Первые несколько секунд, что они оказались лицом друг к другу, она словно смотрела сквозь него.
Затем её светло-зелёные радужки сфокусировались. Она нахмурилась, и Локи невольно заметил, как сильно это выражение напоминало ему взгляды, которыми награждал его Меч.
— Локи, — произнесла она резким тоном. — Ты всё ещё здесь.
Локи поколебался, мельком глянув за неё. Затем неохотно кивнул.
— Да, Высокочтимая Сестра.
Он пытался решить, что ещё сказать, и увидел, что её глаза прищурились. Он почти чувствовал, как она сканирует его свет, хотя это могло быть лишь его воображением.
В любом случае, её посыл был ясен.
Она знала. Она знала и не собиралась с этим мириться.
Когда в следующие несколько секунд она так и не нарушила молчания, Локи снова кивнул, уже более решительно.
— Да, Высокочтимая Сестра, — он сделал свой тон более официальным и совершил краткий поклон, держа руку в уважительном жесте Моста. — Я исправлю это сегодня вечером.
То жесткое выражение в её глазах смягчилось.
— Хорошо, — она как будто собиралась пройти мимо него, затем поколебалась.
Она поразила его, положив ладонь на его обнажённую руку. Локи собирался зашагать дальше, но застыл, посмотрев ей в глаза.
— Скажи Джине, что я сожалею, — сказала она тише, затем склонила голову набок в жесте видящих, выражающем извинение. — Мне не нравится отправлять тебя, Локс. Правда, не нравится. Но у нас нет выбора. Прямо сейчас всем нам придется делать вещи, которые нам не нравятся. Всем нам. Ты понимаешь?
Посмотрев на нее, Локи выдохнул.
Почувствовав, как что-то в его груди расслабилось вместе с проблеском тепла от самого Моста, он кивнул.
— Конечно, Высокочтимый Мост.
— Я правда сожалею, — сказала она.
— Не стоит, Высокочтимый Мост, — ответил он совершенно искренне. — Спасибо, Высокочтимый Мост, — добавил он, и это тоже было сказано искренне.
Она снова кивнула в манере видящих — одно резкое движение головой. Затем она скрылась за органическими створками, войдя на станцию охраны, которую Локи только что покинул.
Сделав глубокий вдох, он выдохнул через несколько секунд. Нахмурившись и обдумывая слова Моста, а также чувствуя твёрдую решимость в своём свете, он развернулся на пятках и целеустремленно направился в сторону лобби жилого здания.
Он протолкнулся через стеклянные двери и…
Дочь врезалась в него с другой стороны.
Должно быть, она поджидала его там. В любом случае, она шагнула ему навстречу и преградила дорогу сразу же, как только он перешёл из относительно яркого уличного света в приглушенные золотистые и красноватые тона некогда роскошного лобби.
— Ты! — сказала она явно обвиняющим тоном. — Я хочу с тобой поговорить.
Локи почувствовал, как его свет перестроился в щит, хотя девочка перед ним была худенькой, шестнадцатилетней и принадлежала к человеческой расе.
Позади себя он услышал сдерживаемый смешок.
Локи повернулся и увидел группу разведчиков, вошедших в стеклянные двери с другой стороны, и многих из них Локи знал. Рэдди зашел сразу за ним и хлопнул его по спине, проходя мимо с едва сдерживаемым ржачем.
«Удачи, брат, — прошептал молодой видящий в его голове. — Вот что получаешь за то, что клеишься к человеческой малолетке».
«Она не малолетка».
«Сколько ей, тридцать пять? Максимум?»