Чандрэ хотела поддержать Мост.
Она хотела быть хорошим другом, приободрить, но теперь ловила себя на мысли, что надо её отпустить. То есть, в физическом плане.
И всё же она почему-то этого не сделала.
Когда Элли подняла взгляд в следующий раз, более осторожно всматриваясь в глаза Чандрэ, от этой уязвимости у Чандрэ перехватило дыхание. Это также вызвало столь интенсивный завиток боли, что она отвела глаза. Она вновь посмотрела на неё лишь тогда, когда Мост заговорила с ней.
— Прости, — сказала Элли.
В этот раз Чандрэ тоже не думала.
Что, если оглянуться назад, было не очень мудрым.
Она просто опустила голову… и поцеловала её.
Она просто поцеловала её.
Она не помедлила, чтобы задаться вопросом, зачем она это сделала… или почему это может быть плохой идеей. Ни одно намерение вообще не проносилось в её мозгу в те несколько секунд. Она сделала это не для того, чтобы соблазнить её.
Ну, она не думала, что сделала это с такой целью.
Чандрэ не знала, зачем она это сделала.
Привязанность, утешение и дружба фигурировали в этом порыве, а также, возможно, менее честные и более примитивные мотивы. Что бы там ни было, жажда секса или добрые намерения, извратившиеся в нечто менее пристойное… что бы там ни было, это так сильно притягивало свет Чандрэ, что она накрыла губами рот Элли прежде, чем осознала намерения своего тела.
Когда Мост смягчилась, вероятно, застанная врасплох, свет Чандрэ резко вышел из-под контроля.
Когда это случилось, поцелуй изменился.
Она прижала Мост к каменной стене пешеходной дорожки, отодвинув её от края стены. Она забыла, зачем её сюда послали. Она забыла, что она делала для тайцев с Джорагом, Декланом, Оли и Анале.
Всё это полностью ускользнуло из её разума.
Её ладони сжимали разные части тела Моста, хватая и изучая её в тех местах, в которых этого делать не стоило, и она знала это даже тогда. Используя свой язык и свет в следующем поцелуе, она позволила своей ладони забраться под армейский бронежилет элерианки. Другой ладонью она стиснула её попку, массируя сильными пальцами, и в горле Моста зародился удивлённый звук.
Боль заструилась по свету Чандрэ вместе с каким-то отрешённым неверием.
Она хотела трахнуть её.
Эта незваная мысль накатила с мощью.
Чандрэ никогда прежде не осознавала, что она хочет Моста.
Конечно, мельком бывало. Просто взгляды и импульсы боли, когда она была особенно голодна, или когда свет Моста был открыт сильнее обычного… или она носила одежду, которая подчёркивала перемены, произошедшие в её теле с момента их первой с Чан встречи.
Чандрэ видела Барьерные отпечатки и воспоминания, которые также влияли на неё.
В особенности некоторые чужие воспоминания о времени в Нью-Йорке, где Мост фигурировала в ряде ярких сексуальных фантазий.
Чандрэ вообще не присутствовала лично при большинстве тех моментов.
И всё же сочетание кардинальных изменений в теле Моста, её вкус в одежде после отъезда из Пекина, а также дополнительные структуры в свете Элли после её работы наложницей Лао Ху… похоже, в тот или иной момент это влияло на всех них в Нью-Йорке.
Чандрэ также не обладала иммунитетом к этим переменам.
Несколько видящих (в особенности Джораг), похоже, до сих пор периодически использовали те отпечатки как материал для мастурбации. Чан также мельком видела воспоминания о том, как выглядела Мост, когда её спасли из Запретного Города.
И не только Чандрэ реагировала на такие вещи.
Практически все видящие в их команде жаждали её в тот день. Они также сознательно держали эти импульсы как можно дальше от Меча и его света.
Но Чандрэ не воспринимала всерьёз эти шепотки интереса и голода.
Теперь боль едва не затмила её разум.
Мост тоже была голодна, и от этого становилось хуже.
Намного хуже.
Она была так голодна, что Чандрэ осознала, как этот голод делает её агрессивной.
Она сильнее прижала Мост к стене. Углубляя поцелуй, она осознала, что вновь прикасается к ней, на сей раз более умышленно, едва прося разрешения своими руками и светом. Когда та не воспротивилась, Чандрэ схватила рукой её длинные тёмные волосы, сжимая пальцы в кулак и заставляя Элли застыть неподвижно, пока она прильнула к ней всем телом. Чан издала тихий хрип, почти превратившийся в стон, когда почувствовала, что боль Элли усилилась.
В её сознании вновь замелькали образы.
До неё доходили слухи, шепотки об отношениях Моста с Мечом — что им обоим нравилась боль во время секса, возможно, даже сильнее, чем большинству видящих. Чандрэ помнила, как вошла в резервуар в тот день, когда Меч оставил жену прикованной к стене, голой, если не считать тонкой золотистой простыни. И та ничего не скрывала.