Итак, вечером первого июня мы с моей лучшей подругой Маринкой болтались по торговой зоне у метро «Старая Деревня» в поисках нового альбома группы «Манга», от которой у Маринки едет крыша в буквальном и переносном смысле слова. А лично я ничего конкретного не искала — просто хотелось побродить, на людей поглазеть, себя показать, расслабиться. Все-таки своего рода праздник — первый день лета…
Пока Маринка рылась в дисках и трепалась с продавцами, я расхаживала у цветочных ларьков и нюхала розы: сначала одни, потом другие, потом третьи. Все однообразно пахли подсахаренной водой. Ага, вот эта большая, багровая, с острыми загнутыми, чернеющими к краям лепестками, похожими на обгорелые свитки, пахнет по-другому — тягучей южной сладостью, похожей на низкие ноты виолончели… и чем-то горьким. Я принюхалась — горький неприятный запах усилился, нарастая, октава за октавой.
— Что это за розы у вас такие вонючие? — наконец не выдержала я.
Торговец, пацан в плеере, на вид не намного старше меня, разгадывающий кроссворд в бесплатной газете, поднял сонный взгляд.
— Ась?
— Разве вы сами не чувствуете? Ваши цветы пахнут гарью.
Запах дыма был сладковато-горьковатым, тревожащим. Мне вдруг подумалось, что если долго нюхать, то с мозгами может произойти что-нибудь забавное, но нехорошее.
— При чем тут розы, — сказала Марина. — Это оттуда. — Она показала в сторону Торфяной дороги. — Где-нибудь помойка горит.
Парень вытащил из ушей «ракушки» и встревоженно обнюхал свой цветник.
— Вот, опять повеяло!
— А-а… — Парень облегченно вздохнул. — Это не розы. Опять, блин, библиотека загорелась. Как ветер с кладбища, так здесь всегда гарью попахивает.
— Что еще за библиотека? — удивилась я. — Тут же промзона. Склады, заводы всякие. Откуда в промзоне библиотека?
— Раньше была, — добродушно пояснил парень. — Там, у Серафимовского кладбища. Ее давным-давно подожгли, лет десять назад.
— И что, она так и горит десять лет?
— Ага.
— Ни фига себе! Но почему не потушат?
— Я-то откуда знаю? Говорят, уже тушили, и не раз, а потом проходит неделя, и опять дым ползет. Да она не сильно горит… так, тлеет себе потихоньку. Там же подземные книгохранилища были, этажей, говорят, на десять в глубину. Туда года три никто не лазал. Я слышал, какие-то пацаны пробовали, потом их мертвыми нашли — задохнулись. В общем, построили вокруг забор и успокоились. А мы тут нюхай дым…
Я неуверенно усмехнулась:
— Это уже не библиотека, а какой-то вулкан получается.
— Все вранье! — категоричным тоном сказала Маринка. — Пошли диски смотреть.
— За что купил, за то и продаю, — пожал плечами парнишка. — Не верите, сами сходите и гляньте. Пойдете через Торфяную дорогу, по грунтовке вдоль стройки, и упретесь в железные ворота. Тут на самом деле недалеко, минут пятнадцать. Только к библиотеке вас не пустят — там забором все огорожено…
— Чудеса, Маринка, — задумчиво сказала я, когда мы отошли от лотка. — Сколько лет здесь живем и не знаем, что у нас под боком неугасимая библиотека… Вот будь я лет на пять помладше, непременно попыталась бы туда залезть.
— Я бы тоже, — согласилась подруга. — Да, старость — не радость. Ну, пошли, старушка, слушать «Мангу». Новый альбом — «Шелест шифера»!
— Все-таки нашла?
Маринка с победоносным видом продемонстрировала диск. На обложке — сюрреалистическая физиономия лидера группы Тимофея Китахары, чахлого юноши с запавшими щеками и плотоядной ухмылкой. С виду ему лет шестнадцать, по выражению лица можно дать все сорок, а по глазам… увы, они закрыты зеркальными очками.
— Как я его люблю! — с придыханием сказала Маринка.
Я пожала плечами. Гуманоидами я никогда не интересовалась. А вот библиотека меня чем-то зацепила.
— Давай сходим туда. Прямо сейчас, — предложила я. — Ну, пожалуйста. Просто заглянем, а по развалинам шариться не будем.
— Ну, что ты, маленькая, что ли? — заныла Маринка. — Скоро замуж пора, а она все по заборам лазает.
Я слегка обиделась:
— Не хочешь, не ходи. Я одна пойду.
Игнорируя Маринкино нытье, я пошла к переходу через Торфяную дорогу.