— А вот то пиво… — дождавшись момента, когда бармен повернулся ко мне, пролепетала я.
— Семьдесят рублей, — равнодушно сообщил бармен и протянул руку к холодильнику.
— Нет, я просто спросить. Вы сами его не пробовали?
Бармен посмотрел на меня сверху вниз, прищурился и усмехнулся:
— Пробовал.
— Оно правда с марихуаной?
— Да как сказать… Что-то такое присутствует.
— И как?
— Да никак, честно говоря.
— Что, совсем никак?
— Ну, чего-то слегка чувствуется… Будете покупать?
Хм… будь у меня лишние семьдесят рублей, я бы пожалуй, купила это липовое наркотическое пиво — просто из интереса. Но как раз когда я намеревалась спросить бармена, нет ли самого обычного чая с сахаром, где-то в зале, среди шума, гама и грохота музыки, прозвучало одно слово, и мое натренированное подсознание выделило его и зафиксировало. Понятное дело, это было слово «книга». Я отвлеклась от рекламы пива и машинально прислушалась.
— Что на этот раз? — добродушно спросил кто-то.
— Джордж Рипли, «О сущности адского огня», — ответил грубый, смутно знакомый голос.
— Ого! В ту же цену?
— Нет, втрое. «De Sulfure» этого года издания осталось два экземпляра в мире. Один из них перед тобой.
— Господи, зачем тебе столько денег? Ладно, вопрос риторический. Так где книга-то?
— Пожалуйста — вот она, перед тобой на столе.
— Не-е-ет, дружочек, не выйдет, — ласково протянул первый. — Где она на самом деле?
Я чуть не подскочила на месте, а потом аккуратненько, не привлекая к себе внимания, повернула голову.
За столиком недалеко от стойки сидели два мужика восточного вида. Один был средних лет, упитанный, лысоватый, невзрачный. Другой — помоложе, черноволосый, с худым небритым лицом, в лохматом свитере, кожаных джинсах и «казаках» с заклепками. Оба фальшиво улыбались и сверлили друг друга взглядами, но, кажется, бить морды пока не собирались. Между ними на столе и впрямь лежала книга в суперобложке.
— Зачем тебе знать? Бери, читай, пользуйся.
— Ты что, думаешь, мне не вычислить, где она? — спросил толстый. — За кого ты меня держишь?
— Да я пошутил, — примирительно сказал небритый. — Она в Хоразоне.
Толстый кивнул и хлопнул собеседника по плечу:
— Профессионал!
— А ты думал, я потащу ее в этот пивняк? — буркнул небритый. — Как ты себе это представляешь?
Оба мужика захохотали, как будто было сказано что-то очень смешное.
Я осторожно пригляделась к собеседникам на предмет иллюзий. Точно, внешность толстого была изменена, причем не очень-то и тщательно, не от мастеров иллюзий, а от обычной публики: в реальности толстяк был мелкий, тощий, пожилой, с властным взглядом, похожий на небольшого ощипанного орла. Другой внешность не менял. Но, что самое удивительное, оба они казались мне знакомыми. Где же я могла их видеть? Некоторое время я приглядывалась то к одному, то к другому… и вдруг узнала молодого.
Это был сторож! Тот самый, который дрых в вагончике с надписью «ОА Феникс» и прогнал нас от ворот! Я еще раз искоса посмотрела на небритого — точно, он!
«А ведь он вполне симпатичный», — неожиданно подумала я. Надо же, что делает с человеком одежда! Просто в голове не укладывалось — заспанный ханыга из вагончика и элегантный парень, который сидит в этом дико дорогом баре в двадцати метрах от академии и приторговывает книгами из сожженной библиотеки! Ого, как он приподнялся на этих книгах! Мне бы такие кожаные штаны тоже не помешали. Это сколько же книг он перетаскал из хранилища, подумала я с тревогой. Как бы сорвать ему бизнес? А вдруг он не один такой умелый? Надо бы мне поторопиться с подготовкой, а то там на мою долю ничего не останется!
— Если с Рипли все, то переходим к традиционному вопросу, — продолжал между тем упитанный. — Как продвигаются поиски нашей любимой книги?
— Традиционный ответ — по нулям. Она наверняка на нижних ярусах, а я еще не добрался даже до третьего…
Случайный взгляд на часы меня парализовал. Без десяти три! У Хохланда закончилась лекция, и он сейчас уйдет! Мгновенно позабыв о ворюге-стороже, я сорвалась с места и кинулась в академий.
К счастью, Хохланд был из той же породы учителей, что и Антонина. Без пяти три, когда я, задыхаясь, подбегала к его аудитории, он только-только отпустил студентов и как раз запирал дверь на ключ. Я остановилась у него за спиной, схватившись за грудь и пытаясь унять частое дыхание. Хохланд закончил с дверью и повернулся ко мне. Окинув меня рассеянным взором, он отрывисто сказал: