— Во что?
— Во что угодно мастеру. Еще — «Rosarium Philosophorum», также шестнадцатый век. Трактат перечисляет свойства всех элементов, из которых состоит мир, и их основных сочетаний. «Novum Lumen» — известнейшая книга, где детально исследован вопрос превращения невидимого в видимое и наоборот.
— Подождите, я не успеваю!
— «Трактат о камне» Келли. Именно в нем говорится, что разум есть демон, враг человека и противник демиурга. Анонимный трактат «О работе солнца». «De sulfure» сэра Джорджа Рипли, исследователя адского пламени….
— Все, хватит, — прервала я его. У меня голова шла кругом от латинских названий. Но я не сказала Хохланду, что последнее из них я слышала в «Скептике» не далее как сегодня днем. — И что же, они все сгорели? Какой ужас!
— Да, колоссальная утрата, — согласился Хохланд, впрочем, без особого трагизма. — Но надежда еще не потеряна. Дело в том, что мы не знаем, сгорели эти книги или нет. В хранилище, насколько я помню, было пять подземных этажей. Самые редкие книги содержались на последнем, пятом. Я не знаю, в каких условиях они хранились, но обычно такие раритеты держат в ячеистых несгораемых шкафах с шифровыми замками. Пятый подземный этаж вполне мог уцелеть. Чисто теоретически, разумеется.
— Насколько мне известно, туда так и не смогли добраться? — продолжала я тянуть из Хохланда сведения.
— Именно так. Академия потратила огромные средства на расчистку завалов, но пока все впустую. Впрочем, надежды они не теряют, и, говорят, этой осенью будет предпринята очередная попытка пробиться на нижние ярусы…
Надо спешить, подумала я. Пока меня не опередили. Да еще этот «черный археолог» из вагончика, чтоб ему ногу подвернуть, мешает мне заниматься изысканиями и таскает книги прямо из-под носа. Ну ничего, я его переиграю…
— Я ответил на ваш вопрос? — спросил Хохланд.
Я кивнула, сказала «спасибо» и убрала тетрадь в сумку.
— Я так понимаю, на сегодня хватит? — правильно истолковал мой жест Хохланд. — А могу в свою очередь я поинтересоваться: зачем вам эти сведения?
— Да так, в Интернете нашла какое-то интервью и решила узнать побольше, — сказала я полуправду. — Правда, просто интересно. Как там огненные черви книги проедали и отдельные слова выгорали, это же круто!
— Ну что ж, тогда ступайте, — со вздохом произнес Хохланд. — У Тони есть ваш телефон? Я вам позвоню, когда появится возможность подниматься, а пока обдумаю программу нашего курса…
Выйдя, я глубоко вдохнула уличный воздух, чтобы провентилировать легкие от пыли веков, чувствуя себя так, как будто совершила путешествие во времени. Чуть позже, топчась на остановке, я разглядывала дом Хохланда и прикидывала: вот его окна на последнем этаже, а круглая башня с куполом и стрельчатыми окнами — его кабинет… Купол венчало типичное для Васильевского острова архитектурное украшение — миниатюрная башенка с острым шпилем. Она была такой маленькой, что там едва поместился бы один человек. Неужели это туда вела винтовая лестница? А смысл? Где там можно разместить лабораторию? У кого из нас старческий маразм? Я про себя посмеялась, но кое-какие догадки насчет предназначения башенки у меня зародились…
10. Экспедиция на развалины
Остаток вечера и утро следующего дня я посвятила основательной, вдумчивой подготовке к походу на развалины. Местность я, как могла, изучила, всю доступную информацию по библиотеке собрала. Оставалось продумать мой наряд и подобрать снаряжение. Одежду я выбрала поплоше, какую не жалко трепать в руинах: джинсы, куртку, заношенные кроссовки. Волосы заплела в тугую косу, чтобы не мешались, и спрятала под бейсболку. Бейсболка имела дополнительный смысл — надвинешь козырек пониже, и лица уже не видно, а могут и вообще принять за мальчика, что мне только на руку.
Закончив с одежками, я принялась за инвентарь. Номером один был фонарик — компактный, очень мощный, купленный специально для этого случая. Кроме него, я положила в свой школьный рюкзак: свитер — мало ли, под землей будет холодно; упаковку пряников и пластиковую бутылку с минералкой — на случай, если надолго задержусь там и проголодаюсь; строительный мастерок, чтобы копать, — конечно, я бы предпочла саперную лопатку, но ее среди папиных инструментов не оказалось; моток веревки — вдруг там будут лабиринты. Вообще же я старалась не перегружаться, поскольку с этим рюкзаком за плечами мне еще предстояло лезть через трехметровый забор.