Но от него, от Ксара, это детское прозвище прозвучало так мягко, почти по-домашнему.
Кажется, я готова была позволить ему так себя называть.
— Это норы в Тартр, да? — отозвался он, так как я всё ещё смотрела на него выжидательно.
Я присела рядом. Никогда не задумывалась…
Он скинул «очки» и протянул мне. Заинтригованная, я нацепила их на нос, обмотав специальной лентой вокруг головы. Ксар кивнул, поощряя. И я склонилась над дыркой.
Неприятный чад ударил в ноздри. Магию тут же словно потащило что-то, и я привычно выставила щит. Прикрыла её от воздействия Тартра.
Удивительно, но сквозь эти кристаллы дым казался не тёмным, а будто состоял из множества разноцветных точек.
— Что это? — удивилась я, вглядываясь в них.
— Чужая магия, — убеждённо отозвался Ксар.
— И её можно оттуда забрать?
— Можно. Если окажешься сильнее.
— Никто в нашем мире не может быть сильнее Тартра, — я сняла и вернула ему непонятный прибор.
Парень покрутил в руках «очки», будто решая, продолжать ли свои исследования, или переключиться на более интересную тему. После запихнул в карман. А я вдруг заметила, что возле него на земле лежит меч.
Настоящий! Старинный, может быть даже принадлежащий какому-нибудь древнему роду. Истёртая рукоять тускло поблёскивала синим с серебром. Свет шёл откуда-то изнутри неё, отбрасывая лёгкий отблеск на лезвие.
От порыва ветра рубаха Ксара распахнулась, обнажив твёрдую, мускулистую грудь.
— Ты упражнялся? — произнесла я, как зачарованная присев, коснувшись рукояти.
— Ксар недовольно поморщился, но ничего не сказал.
Ну, да, есть у воинов такое поверье, что нельзя касаться чужого клинка. По крайней мере, без разрешения хозяина.
Я смутно вспомнила это, подумав об отце. Он тоже владел клинком.
— Осторожней! — воскликнул Ксар, когда я распрямилась во весь рост и вскинула руку с мечом.
Даже вскочил, пытаясь поймать.
Да куда там! Смеясь, я обвела его острием и ушла вниз, лёгким движением приняв «стойку эльфа».
— Ты тоже занимаешься? — удивился он.
— Увы, только на деревянном мече… — я вернула ему оружие.
Няня Пиутия гоняла меня, как велела мама. Всё войной пугала. Да только сама она никакой боевой науки не знала, заставляла меня обучаться по книге. Что-то вспоминалось из детства, из занятий с отцом и матерью.
Но говорить об этом я постеснялась. С другими науками было ещё хуже, а Ксар столько всего знал!
Со временем познакомила его с немногочисленными ребятишками Дыма, потом мы стали всё чаще гулять вдвоём. Он не рассказывал, откуда он — да и я тоже помалкивала. Здесь не принято было лезть в тайны друг друга, каждый уважал чужое право скрыть то, что считал необходимым.
Мама его была человеком, или, может быть, скрытой колдуньей. Об отце он молчал. Впрочем, как и я о своих.
Дни летели, складывались в недели и набрали целый месяц, а за ним ещё и ещё. Теперь мы занимались вместе, делясь приёмами — Ксар изумлялся моим, а я дивилась его.
Конечно, он был сильнее меня, тем более, что на год старше. Правда, с моим отцом на возраст вообще обращать внимания не стоит. Но он-то наполовину человек.
Ксар щадил мою гордость, никогда не показывая превосходства и позволяя побеждать, не поддаваясь. Ещё и восхищался ловкостью движений. Ну а я… его красивым, сильным телом. Только не вслух, конечно.
Каскадом цветных волос, серебристыми глазами, мужественной линией скул. Сама не заметила, когда он стал частью меня — такой глубокой, что я уже не представляла себе жизни без него.
Иногда мы продолжали изучать так привлекающие его «норы в Тартр». Ложились рядом на землю, заглядывая в «дымные дыры», и он тихо накрывал мою руку своей.
Иногда приближались к самому Тартру насколько могли — пока не начинало тошнить от вытягивания магии.
Но мы тренировались. Каждый раз забирались всё дальше. Подходя к мрачной завесе из тёмного тумана всё ближе.
Наш Дым и так оставался почти постоянно в этом тяжёлом магическом тумане, из-за которого случайным путникам найти нас практически невозможно.
И это выматывало, забирало магию — приходилось постоянно концентрировать её, удерживать, укреплять.
Я-то жила здесь уже не первый год, привыкла. Но Ксар был сильным. И привыкал намного быстрее, чем все, кто приезжал сюда до него.
Ночами здесь становилось совсем темно. Никаких огней на дорогах — светились только окошки в редких домах. Няня бранилась, когда я заигрывалась и приходила поздно, но это совершенно не отбивало желания снова убегать к Ксару и проводить с ним долгие часы.