— Ещё он странно одевается, но выглядит безобидно.
Рори почесал подбородок. «Не уверен в этом».
— Может ли он общаться ещё с кем-то, кроме лепреконов?
— Не знаю. Не спрашивал.
Рори уронил голову на руки.
— О, Боже.
— Посмотри на это с другой стороны. Что ты можешь с этим поделать? Ничего.
Рори поднял голову и нахмурился.
— Мне должно быть от этого легче?
— Нет. Это просто констатация факта. Если ты хочешь поговорить наедине, мы можем выйти на улицу. Я видел красивую зеленую лужайку с милыми скамейками недалеко отсюда. Мимо быстро ездят машины, так что нас точно никто не подслушает.
Рори откинулся назад.
— Есть небольшая загвоздка… Я не могу покинуть квартиру. Молодая особа, о которой я упомянул, тоже имеет претензии на неё, как и я. Мы следуем словам старой поговорки «владение 9 из 10 — это закон», даже если хозяева другого мнения.
— Оу.
Лаки был не так удивлен, как предполагал Рори. Он знал больше, чем показывал?
— Вернёмся к сути вопроса, — сказал Рори. — Я по-прежнему хочу знать, зачем вы здесь — и неважно подслушивает нас кто-либо или нет. У нас нет золота.
— Ладно. Слушай. Мы не нашли золото Клэнси в Ирландии. Он хочет поговорить с тобой. Может, вы нашли способ унести его с собой, или задействовали другую магию, дабы скрыть его от нас.
— Нет. Мы не брали ваше дурацкое золото.
— Если это правда, надеюсь ты не против, если я нанесу визит твоим сёстрам.
— Нет. Оставь моих сестёр в покое.
— Мы не можем. Если кто-то из них что-то знает…
— Они знают то же, что и я. Мы не брали ваше золото!
Лаки поднял ладони, призывая дракона успокоиться.
— Ладно. Ладно. Успокойся. Сказать по правде, я не верю, что вы его украли.
— Тогда зачем ты пришёл?
Лаки скривился, словно ему было больно признать что-то.
— Говори же, — злился Рори.
Маленький человечек вздохнул.
— Возможно, я единственный, кто тебе верит и пришел убедиться, что мои братья ведут себя хорошо. Шеймус и Клэнси убеждены, что оно либо у тебя с собой, либо ты спрятал его где-то глубоко.
— Господи Боже. Как мы могли забрать его с собой? Вы выгнали нас на лодке, не позволив ничего взять. Нам повезло заполучить наши сокровища, чтобы их продать. Ты знаешь, как тяжело было расстаться с бесценными семейными реликвиями? Мне пришлось продать их за десятую часть их реальной стоимости, чтобы прокормить моих сестёр и устроить их в приличном доме.
Лаки не хотел признаваться, что они совершили ошибку. Лепреконы никогда такого не сделают. Но по его лицу было видно, что он кается.
— Я должен сказать братьям, что нашёл тебя.
— Это было бы здорово, — саркастически ответил Рори.
— Они будут здесь через несколько минут. Хочешь подготовить комнату к их появлению?
Расстроенный, Рори кивнул и медленно поплёлся к комнате Эмбер, словно идя на эшафот.
Он постучал по приоткрытой двери.
— Эмбер?
Не получив ответа, он открыл дверь на несколько дюймов.
— Эмбер? Где ты, милая?
Он обернулся на ванную, на случай, если она ушла туда, пока он не видел. Дверь была распахнута настежь. Она бы услышала его оттуда, но он все равно пошёл проверить.
Эмбер там не было. Он вздохнул. Значит, она в спальне и просто игнорирует его. Но если их квартиру вот-вот наводнят маленькие человечки, он должен убедиться, что она не против и согласится оставаться в спальне на весь период их пребывания.
«С каких это пор я называю эту квартиру нашей ?»
Что ж, если она их, значит, он имеет полное право войти в ее спальню и поговорить с этой упрямой девицей. Он вошёл в комнату и огляделся вокруг, ища блестящие локоны янтарных волос.
«Должно быть, она в гардеробной». Он обошёл коробки и кровать, и направился к гардеробной.
— Да брось, Эмбер. Нет необходимости от меня прятаться. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Ее там не было.
— Куда, черт возьми, ты подевалась?
Внезапно, он понял, что она, должно быть, вышла из дома, а значит он выиграл квартиру!
Но, почему тогда ему очень грустно?
— Должно быть, это ловушка. Она, должна быть, где-то внутри…
* * *
— Чед? — Лаки закрыл дверь, ведущую в подвал особняка.
«Я здесь, Лаки».
Лепрекон скрестил руки на груди и выглядел довольным собой.
— Ты видел, как все получилось?
Чед усмехнулся. «Ага. Я же сказал, что это сработает. Ты был просто на высоте, малец».
— Я был бы благодарен, если бы ты не называл меня «малец». Звучит так, словно ты говоришь с ребёнком. А что на счёт на высоте — даже не буду догадываться.
«Это означает, что ты сделал нечто отличное».
Лаки улыбнулся.
— Я не видел, что было, когда я ушёл. Он искал ее? Он знает, что она невидима?
«Да. Он искал ее, и он не знает, что она невидима. Прямо сейчас он сидит на полу ее спальни и выглядят несколько потрясено».
— Хе, хе, хе, — захихикал Лаки. — Как долго мы будем томить его?
«Пока это не перестанет веселить нас». И это может занять некоторое время, подумал Чед, сунув голову в квартиру и увидев, что Рори бормочет что-то о написании новой песни.
— Хотел бы я видеть это, — грустно вздохнул Лаки, когда Чед вернулся.
«Я присмотрю за ними и сообщу, если что-то случится. Разве ты не собирался поговорить с сёстрами?»
— Да, да. Я пошёл к ним. Когда дело касается приоритетов лепреконов, озорство всегда занимает первое место.
* * *
Эмбер пришла в себя на деревянном полу. «Я упала в обморок?»
Рори вышел из ее спальни. «Что он там делал?» Все мысли, которые захлестнули ее перед обмороком вернулись обратно. «Вашу мать!» Она подняла то, что должно было быть ее рукой, даже помахала перед лицом, но все равно ничего не видела. «Я и вправду невидима».
Рори прошел мимо нее и взял гитару, затем сел посредине дивана и проиграл несколько грустных нот.
«Почему он не празднует? Он ведь знает, что меня нет в квартире. Она не такая уж и большая, а он только что вышел из единственного места, в котором я могла бы спрятаться, если б захотела».
Она уже пыталась поговорить с ним и его другом, но оба вели себя так, словно не слышали ее. «Ну ладно. Нужно попробовать еще раз».
— Эй, Мистер Несговорчивость! Да, ты, с важным… красивым… лицом. — «Проклятье. Он меня не слышит».
«Я действительно невидима».
Он начал напевать: — Моя Эмбер, женщина, о которой я всю жизнь мечтал.
«Что? Он сочиняет новую песню…»
— Ее губы невероятны, особенно, когда она дуется… Нет, не так. — Он подошел к бумаге и ручке, лежащими на подоконнике и перевернул листок. Затем сел обратно и начал петь заново, читая строки, которые сочинил.
— Моя Эмбер — женщина, о которой я всю жизнь мечтал. Ее губы мягкие и прекрасные, даже когда дуется…
— Да, так лучше. Любить ее губы — все, чего я хочу, потому, что моя Эмбер пропала, и я скучаю по ней.
Эмбер хлопнула невидимой рукой по рту. «Что? Я думала только я что-то чувствую и я… я… О Боже. Я так была жестока с ним. Как он может скучать по мне?»
— Твою мать, — пробурчал он. — Как я могу сидеть здесь и ждать, пока придут лепреконы, если Эмбер может быть в беде?
Он подскочил, отложив гитару, и провел рукой по волосам.
— Должно быть что-то, что я могу сделать. Точно! — Он щелкнул пальцами, и поднял лицо к потолку и закричал: — Эвтерпа! Эвтерпа, ты нужна мне!
Муза выплыла из спальни.
— Я слышала свое имя?
Он скрестил руки на груди.
— Да. А теперь, может, ты расскажешь, какого черта здесь происходит. И не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Я знаю, что минуту назад тебя не было в спальне, и ты не говорила с Эмбер.