– Я счастлив, что смог помочь. Ты будешь здесь в безопасности столько, сколько пожелаешь, Скарлетт. Что бы ни случилось с Шоном, это в прошлом. Он больше не причинит тебе вреда.
– Не давай таких обещаний, Диего. Никто не может сдержать это обещание. Я должна продолжать двигаться. Из-за природы Кричащего Леса я, возможно, смогла бы остаться здесь дольше, чем в других городах, но он найдет меня и придет за мной, – ее голос дрожит, но глаза ясные и свирепые.
Я заставляю себя ослабить хватку на окне, прежде чем сломаю раму.
– Он может прийти, но он не доберется до тебя.
Она подходит ближе.
– Ты назначил себя моим защитником, Диего?
Я отступаю на пару сантиметров. Если она подойдет слишком близко, мне нужно будет дотронуться до нее. Я все еще монстр, и мне не мешало бы помнить об этом.
– Это в моей натуре – защищать.
Огонь в ее глазах гаснет.
– Понимаю. Просто часть того, что означает быть драконом?
Я пожимаю плечами. Никакие слова не могут объяснить мою потребность оберегать ее.
– Когда твой контейнер для хранения будет здесь?
– Несколько дней, может быть, неделю.
Скарлетт скрещивает руки на груди, как щит.
Я киваю и вылетаю в окно. Вместо того чтобы вернуться в свою собственную квартиру, я парю высоко над городом, в облаках. Наверное, не самая лучшая идея летать в нижнем белье, но мне нужно остыть и взять свое желание под контроль, а для этого потребуется долгий и высокий полет.
Глава 4
Скарлетт
Кажется, я втрескалась в дракона.
На самом деле это не моя вина. Он добрый и вдумчивый, не говоря уже о том, что чертовски великолепен. Мне страстно хочется провести пальцами по его чешуе. Мне уже нравится ощущение его крыльев, обернутых вокруг меня.
Однако с той первой ночи, когда он помог мне пережить мои кошмары, Диего не возвращался в мою квартиру. Это не совсем так. Когда я ходила за продуктами, он, должно быть, зашел и оставил мне мольберт, краски и холсты, а также множество других принадлежностей.
Мне, по правде говоря, пришлось сидеть на полу, пока я плакала. Когда я сбежала от Шона, мне удалось взять только несколько вещей. Мне повезло, что я сняла средства со своего секретного сберегательного счета. Две крошечные коробки с художественными принадлежностями и постоянное перемещение означают, что я не рисовала целый год.
Я расстилаю брезент на полу и готовлю холст. Теперь я смотрю на него.
Даже при росте в два метра шаги Диего мягки, как шепот. Тем не менее, я слышу его и чувствую в тот момент, когда он стоит в моем открытом дверном проеме.
Не видела его целую неделю. Я остаюсь в галерее «Логово», а он остается в своем ювелирном магазине «Блеск».
– Ты избегал меня, – говорю я, не поворачиваясь.
– Да, – вздыхает он. – Я подумал, что так будет лучше для твоей безопасности.
Отложив пустую кисть, я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь.
– Нуждаюсь ли я в защите от тебя?
Его зрачки сужаются до щелочек.
– Да.
От него исходит тепло, и я подхожу ближе.
– Что, если я не хочу защиты от тебя? Я не боюсь тебя!
– Я бы не хотел, чтобы ты боялась меня, – его голос мягкий, а зрачки расширяются. – Я также не хочу, чтобы меня видели с постоянной эрекцией, которая неизбежна в твоем присутствии.
Моя киска пульсирует, пробуждаясь к жизни.
Его ноздри раздуваются. Его кадык подпрыгивает.
Я жажду расцеловать его шею.
– Ты избегаешь меня, потому что хочешь?
– Ты через многое прошла. Мои чувства не имеют значения. Мы знаем друг друга всего неделю.
– Понимаю, – лгу я.
На самом деле я не знаю, что сказать. Он хочет меня, и где-то там подразумевается «но», хотя Диего и не говорит мне всего. Поворачиваясь обратно к своему холсту, я смотрю на белое ничто.
– Ты испытываешь трудности?
Он заходит мне за спину.
Мое тело переполняет желание. Я несколько раз сглатываю и пытаюсь игнорировать прилив желания, разливающийся у меня между ног.
– С тех пор как я отправилась в путь, у меня не было ни времени, ни средств рисовать. Я думаю, что я заржавела.
– Мне не нравится думать о том, что тебе нужно бежать, – говорит он, сжимая кулаки. – Как ты познакомилась с Шоном?
– Он восхищался моим искусством. Мы встречались. Съехались. После этого он изменился. Он стал собственником, жестоким и психически нестабильным. Он скрывал меня от моих друзей. Если я рисовала, он хотел знать, кто меня вдохновил. Если я не рисовала, он обвинял меня в том, что я его не люблю. Потому что, если бы я действительно любила его, я бы создавала для него произведения искусства. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы найти способ выбраться. Теперь я сбежала и все равно не могу придумать, что бы такое нарисовать.
Мне стыдно, что я позволяла кому-то так сильно контролировать мою жизнь, и еще больше стыдно, что я не заметила признаков неприятностей до того, как переехала к нему.
– Возможно, ты думаешь, что если ты рисуешь, то уступаешь чему-то, чего он хотел от тебя. Может быть, тебе нужно снова заглянуть внутрь себя из любви к искусству, – мягкий, сильный баритон его голоса рассеивает всю мою неуверенность.
– Мое сердце не знает, чего хочет.
Я откладываю кисть и закрываю холст.
– Спущусь вниз и просмотрю еще несколько каталогов. Мне нужно поближе познакомиться с местными художниками.
Диего улыбается, что делает его еще более красивым.
– Ах, я чуть не забыл, зачем поднялся наверх. Твой контейнер пришел. Я взял на себя смелость заплатить нескольким местным мужчинам, чтобы они выгрузили содержимое в камеру хранения. Я надеюсь, что все в порядке.
Я прыгаю в его объятия, обвиваюсь вокруг него и целую его в щеку.
– Спасибо тебе, Диего. Как я когда-нибудь смогу отблагодарить тебя в достаточной степени?
Одна сильная рука давит мне между лопаток, в то время как другая скользит вниз к пояснице.
– Пустяки.
– Ты первый друг, который у меня появился за такое долгое время.
Я хочу раствориться в нем, но это не то, чего он хочет. Он дракон, защищающий меня, как груду золота. Кроме того, он прав в том, что мы не так давно знаем друг друга.
Диего похлопывает меня по спине и отпускает.
– Не пойти ли нам взглянуть на состояние твоих вещей?
В какой-то момент мне придется отпустить его, но я ненавижу, что это происходит именно сейчас. Я киваю, и мы идем в большую кладовую за галереей.
***
К тому времени, как мы открыли все ящики, я устала.