Личная охрана Пессобы протиснулась за ним. Релкина вытащили из-под копья. Один из телохранителей Рэзиона, еще больше скривившись, потянулся было за мечом, но другой обошел его сзади и разоружил.
– Положи оружие. Здесь в нем не будет необходимости, – сердито сказал Пессоба.
Появился лорд Рэзион и стал журить леди, упрекнув их в отсутствии хороших манер.
Глаза Пессобы от беспокойства стали темно-голубыми:
– Ребенок, что ты натворил?
– Я им не игрушка, – кивнул головой в сторону раскричавшихся эльфийских леди Релкин.
– Ты должен быть польщен тем, что они обратили на тебя свое утонченное внимание. Они – высочайшие леди Мирчаза. Истинные королевы эльфийского рыцарства.
– Если они – леди рыцарства, то ваше рыцарство потеряло последний стыд.
Пессоба вздохнул:
– Они плохо ведут себя, это правда. Но ты все же должен помнить, где находишься.
Релкин очень хорошо помнил, где находится. Он кивнул в сторону высокого эльфа с серебряной нашлепкой на глазу.
– Кто это?
Лицо Пессобы, казалось, на мгновение окаменело.
– Это Мот Пулк.
– Кто он такой?
– Незначительная персона, комета.
– Что это значит?
– Он когда-то вырвался на арену на некоторое время. В его Игре было несколько новых трюков, и он моментально вырос до шестой сотни. Теперь же он клонится к закату. Уверен, его вышибут из шестой сотни в конце лунного цикла.
Релкин почувствовал, как по его губам пробежала тонкая усмешка. Сам-то лорд Пессоба отчаянно боролся за возвращение в девятую сотню.
озможно, первой ошибкой Пессобы было то, что он не покинул Башню Обозрения Аркелаудов немедленно. Релкин был готов уйти сразу же после инцидента. Он уже был сыт по горло этими странными древними существами и их хитромудрой дурацкой Игрой. Пессоба же все искал способа добиться расположения высочайших и могущественнейших.
– Тс-с, ребенок! Нам назначена аудиенция у самой леди Цшинн.
Релкин не испытывал никакого желания идти к эльфийской леди, но его чувства никого и не интересовали. Так начали развиваться события, которые в противном случае никогда бы и не произошли.
Все же он был рад покинуть банкетный зал и этих эльфийских нахалок со злыми глазами. Охрана Пессобы выстроилась вокруг лорда и Релкина, и они удалились, окруженные десятком мускулистых парней. Они прошли длинным гулким залом, стены которого украшали белые мраморные барельефы, на которых древние эльфийские герои занимались войной, любовью и возведением великого города.
Затем миновали большую дверь, у которой их ждали новые стражники, и оказались перед невысокой дверцей. Она вела в будуар, стены которого были обиты роскошным темным бархатом. Освещали его крошечные, величиной с булавочную головку светильники, которыми был усеян потолок. В воздухе висел тяжелый запах благовоний.
Леди Цшинн восседала на черном троне. Лицо ее было таким же, как и у всех золотых эльфов, но вот взгляд, пожалуй, светился большей доброжелательностью и еще, может быть, мудростью, чего в лицах других Релкин не отмечал.
– Добро пожаловать, юный сэр. Благодарю тебя, что ты пришел.
Должно быть, лицо Релкина выразило удивление – слишком необычно было услышать от эльфов Мирчаза слова благодарности.
– Говорят, тебя зовут Релкин.
Он кивнул.
– Правильно ли я произнесла твое имя?
– Да.
– Хорошо.
Отсвет улыбки пробежал по лицу эльфийской леди. Огромные глаза наполнились голубизной с крошечными золотыми искорками в середине.
– Весьма сожалею, что с тобой дурно обошлись на банкете. Боюсь, леди несколько злоупотребили вином. Они выглядят лучше, когда скрывают свои мысли.
У Релкина такое извинение вызвало только большее отвращение.
– Благодарю вас, миледи, за ваше участие. Возможно, моя реакция была слишком резкой.
– Возможно. А наши люди должны были выполнить свои обязанности. К счастью, никто из них по-настоящему не пострадал.
Она с пристрастием разглядывала мальчика. Золотые искорки в центре ее зрачков неожиданно вспыхнули, превратившись в яркие звезды.
– Ну ладно. После долгих бесплодных разговоров я наконец-то увидела тебя воочию.
Пессоба наклонился вперед:
– Этот ребенок рассказывает замечательные истории о своей родине, моя госпожа.
– Да, Пессоба, я не сомневаюсь. Но стоит дать ему возможность рассказать их, разве не так?