– Граната! – крикнул он.
Крупная темно-красная граната как с неба свалилась прямо ему на ладонь. Королева не успела плюнуть молнией – граната заткнула ей рот. Граната ударилась о молнию. Последовал невероятной силы взрыв. Тучу разорвало в клочки. Полетели в разные стороны обрывки мокрой ваты, сверкающие огнем железки молний, гром бухнулся о землю и затих.
– Хамфгорг победил тучу! – провозгласила Айви, напуганная и одновременно восхищенная зрелищем. Ей еще не доводилось наблюдать, как взрываются тучи.
– Ошибаешься, – сказал кентавр. – Тучу победить нелегко. – У нее, как говорится, девять жизней. Вот сейчас она сгребет себя на невидимый совочек и предстанет перед вами еще злее прежнего. Бегите же!
И в самом деле, небольшие тучки, каждую из которых венчал зубец будущей королевской короны, уже собирались в кучу. Пора бежать!
– Нужно еще немного бамбухов! – крикнула Айви Хамфгоргу. – Проложим путь к стратегическому отступлению!
Айви произнесла два невероятно длинных слова и сама себе удивилась. Раньше их значение от нее ускользало, хотя папа часто употреблял эти слова, когда рассказывал о старинной войне с обыкновенами, случившейся за два года до рождения Айви. Но теперь, оказавшись на поле брани, принцесса поняла, что эти слова означают.
– Будь спок, найдутся, – успокоил мальчишка, употребив истинно рыцарское выражение. И на его ладонях мгновенно закраснела горсть бамбуховых вишен. Он запустил вишней в северо-восточную оконечность островка. Скопившиеся там тучки снова разлетелись, но, следуя закону туч, немедленно начали сгущаться. Сгущались они, правда, как-то вяло – взрыв временно вышиб из них боевой задор.
Хамфгорг двинулся дальше, прокладывая себе путь взрывами бамбуховых вишен. Чуть где начинало громыхать, Хамфгорг бросал туда вишню – и сразу воцарялась тишина.
Вскоре они спустились по склону холма ниже уровня туч, клочки которых поднялись повыше в небеса и умчались прочь в глубокой обиде.
– Ты победил тучную королеву! – торжественно провозгласила Айви. – Приговариваю тебя к награде, Хамфгорг!
Принцесса обняла мальчика и горячо, как она умела, поцеловала его в левое ухо. Выразилась она, конечно, немножко неправильно, но счастье Хамфгорга от этого не стало меньше. Впервые в жизни он стал победителем, и впервые его так здорово наградили за победу. В нем зародилось то, что в мире взрослых именуется верой в собственные силы.
Дракон, вполне возможно, не считал мальчишку, от похвал которому его пьедестал несколько поблек, таким уж героем, но радость освобождения от тучи переполняла и его и затмевала сомнения, кто здесь больший герой, а кто меньший. К тому же Стэнли страшно нравились бамбуховые вишни – драконы любят взрывы.
Вокруг было столько же опасностей, сколько и раньше, видимых – древопутаны, косяк-трава – и невидимых – скрытые под заманчиво твердым слоем земли ямы и ловушки. Тени удлинялись; близилась ночь. Надо искать безопасное место для ночлега.
Дракон принялся обнюхивать землю. У драконов вообще прекрасный нюх. Стэнли обнаружил какой-то запах и пошел по следу. Айви и Хамфгорг двинулись за ним.
Долина, по которой они шли, сузилась, превратившись в подобие ущелья. В стене ущелья открылась дыра – вход в пещеру. Пещера, довольно большая, выглядела вполне привлекательно – чистая, сухая, теплая. В таком убежище можно спокойно провести ночь.
Внутри, возле одной из стен, обнаружился удобный выступ. Натаскав валежника, детишки и дракон устроили себе прекрасное ложе. Хамфгорг выколдовал несколько сортов фруктов. Путешественники съели мякоть, а семечки побросали на пол. Потом улеглись и заснули.
А когда наступила полночь, кто-то громадный закрыл своим телом вход в пещеру. Земля сотрясалась, тяжкий дух наполнил каменное убежище, от мощного дыхания зашевелились волосы на головах у спящих.
Малыши проснулись и в страхе съежились на своем выступе – ОНИ УСНУЛИ В ПЕЩЕРЕ ЧУДОВИЩА! ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ!
Но чудовище их не заметило. Оно просто вернулось домой, приволокло что-то с охоты, очевидно убитое животное, и решило поужинать. Послышался хруст костей, а затем громкое чавканье. Потом чудовище растянулось на земле – прямо поперек входа – и захрапело. Звук был такой, словно ревела целая стая сфинксов, страдающих расстройством желудка.
Из пещеры теперь не выйти. Наступит рассвет, и чудовище обнаружит гостей. Как же быть?
Глава 8
Тизи, Алек и Меги
Отряд двигался на юго-восток, забираясь все дальше и дальше в неизведанные земли Ксанфа. Кому-кому, а кентаврице путешествие нравилось – карта любимого полуострова вскоре обогатится новыми деталями. Не откладывая дела в долгий ящик, Чем время от времени дополняла карту, наносила на нее ранее неведомые подробности, а путь отряда обозначала аккуратной пунктирной линией черного цвета.
Гранди, верный себе, сердил кентаврицу, цепляясь к совершеннейшим мелочам.
– Своим дурацким пунктиром ты проходишься по ключевым, можно сказать, подробностям, – говорил Гранди, указывая на участочек пунктира. – Ну вот, смотри, замазала такую прекрасную тигридию!
– Так ей и надо, – отвечала кентаврица. – Она меня за хвост цапнула.
Айрин смотрела вверх, стараясь не отклоняться от летящего гиппогрифа. В душе она опасалась, что в один прекрасный момент конь растает в голубом просторе, но Ксантье, видно, не смел ослушаться матери и вел отряд как следует. Если бы гиппогриф возжелал, он бы в мгновение ока взмыл гораздо выше и полетел гораздо быстрее. Несмотря на неприятное соседство зомби, Ксантье и Ксант, похоже, наслаждались полетом.
– Ух ты, какой красивенький! – восхитился голем и потянулся к какому-то маленькому цветочку.
– Не трогай, – предупредила Айрин. Голем, конечно, не послушался.
– Фи! – вскрикнул цветочек и брезгливо отклонился.
– Это что еще за штучки? – удивленно спросил голем.
– Говорила тебе, не трогай, – укорила его Айрин. – Это фикус. Растение очень капризное, не любит, когда до него дотрагиваются всякие дуралеи.
Голем явно хотел съязвить, но передумал.
Фикусом начиналось поле живых растений. Это было чрезвычайно странное поле. Жабная трава оглушительно квакала, кошачья мяукала, перелет так и норовил сорваться с места, рассекая воздух похожими на пропеллеры цветками, щелкал собачий зуб, крякал гусятник, шипела гречиха-змеевик. Джон-да-мери непрестанно болтали о чем-то со своим соседом джон-чаем.
Чем, увлеченная этим зрелищем, забрела в самую гущу каменной травы. Но каменная трава все-таки не настоящий камень, поэтому копыта Чем остались в целости и сохранности. Зеленая шпана поблизости зашумела, загикала, засвистела.
– Чего-о? – грозно спросил у шпаны Гранди. – Не горячитесь, сынки, подумайте.
Неподалеку пергаментное дерево что-то быстро писало на своих же листьях-свитках. Айрин улыбнулась – наверняка появление странного коня, дамы и деревянного человечка удивило дерево не меньше, чем коня, даму и человечка удивило дерево, вот оно и решило увековечить событие для будущих растительных поколений. Но пергаментное дерево могло и не записывать – вокруг росло множество незабудок, которые и так ничего и никогда не забывали.
На краю поля размахивало ветками волчье дерево, пытаясь поймать заячий мак, и колокольчики звонили вовсю, предупреждая об опасности.
Наверняка уже недалеко до дерева всех семян, решила Айрин. Иначе откуда взялись все эти диковинные растения? Только с него. Мысль, что дерево где-то близко, будоражила Айрин. Наберу семян, предвкушала она, и не только для проклятой ведьмы, но и для себя. Не упущу ни семечка, все подберу!
Поляна сменилась густым лесом. Проезжая под ветвями отягощенного грузом пестрых плодов дерева воздушных шариков, Гранди ткнул острым пальчиком в один из них. Шалун не подумал о последствиях – шарик взорвался с шумом десяти бамбуковых вишен. Гранди пробормотал что-то невнятное на языке растений – и росший поблизости девичник залился краской стыда, волчья дудка прохрипела сигнал «Уши заткнуть!», а пушка возмущенно бухнула облаком белого пуха.