— Сир, мне кажется, это оно, — выдыхаю, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
— Почему?
— Я просто это чувствую. Ты мне веришь?
— Всегда.
Его присутствие так волнительно, что я едва справляюсь со своими чувствами. С трудом заставляю себя вернуться к прочитанному.
'— Звезда, — заворожённо восхваляю вслух такое необычное кольцо.
Затем реальность совсем теряется, и я провожу вдоль камня подушечкой указательного пальца. Цепляюсь за шероховатость, и на поверхности камня возникает капелька крови.
— Милая леди, вы, кажется, поранились…
— Ничего. Это неважно.
Я смотрю на черноту камня и вижу, как он впитывает мою кровь.
— Попалась, — раздаётся ехидное высказывание над ухом. И я замечаю, как мои запястья оплетают грубые нити.
— Что это такое? — с ужасом смотрю на свои руки и бросаю кольцо на пол.
В этот момент открывается портал, а старичок сменяет свою маску с доброй на злую и одним уверенным движением толкает меня в неизвестность.
В спину лишь успеваю услышать то, что скоро мой наречённый меня найдёт. А Чёрная звезда отлично исполнила своё предназначение…'
— Ловушка… Сир, кукловод использовал девушку как приманку, а кольцо не что иное, как древний артефакт. — Я быстро закрываю книгу и вновь смотрю на картинку с мужчиной, кольцо на его руке окрашивается в чёрный на наших глазах, и я с криком откидываю фолиант в самый дальний угол. — Картинка изменилась, — с ужасом шепчу дракону.
— Мне кажется, в ловушку попала не только девушка…
— Нет?
— Две половинки должны быть вместе. Пара. Дракон летит на призыв, кольцо-артефакт устанавливает между ними связь.
— Дурман… — выдыхаю и ужасаюсь такой неожиданной развязке. — Сир, но как же так… Почему?
— Драконы чувствуют свою пару. Мы называем это истинностью. Для каждого из нас нет ничего важнее, значимее и дороже. Связь с истинной нерушима, Мири, противостоять своей природе невозможно… Хитрая ловушка лишает воли. Если выбирать между никогда не стать человеком и потерять истинную пару, дракон выберет отказ от второй ипостаси.
— А как же… — Невероятная догадка обжигает сознание. Сир никогда не говорил ничего такого. Почему? Вспоминаю его предложение разделить на двоих вечность.
— Всё верно. Ты — моя истинная, Миранда. Воздух, небо и смысл жизни. Я много думал, почему не потерял себя в этом союзе, и пришёл к выводу, что дело в тебе. Ты никогда не считала своего дракона бездушным, диким зверем. Для тебя он был другом, партнёром, но точно не питомцем на поводке. Похоже, в этом весь секрет. Подсознательно дракон чувствовал, что ты не требуешь от него стать животным, в нашем союзе это не было условием, и дракону просто не пришлось выбирать.
Глава 13
Его признание и следующее за ним осознание бьют наотмашь. Он услышал мой зов и, преодолев все преграды, сознательно решил лишиться свободы. Ради меня.
Какова же его воля, сила и дух, чтобы три года быть заключённым в теле дракона и иметь возможность обращаться человеком только в моих снах! А я? Смогла бы так? Истинность… на самом деле дар или проклятье?
Пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами, поднимаю голову, всматриваясь в потолок, который мерцает магическими глазами-звёздами в ответ. Ладони дрожат, и я неумело прячу их в складках юбки. Успокоится и мыслить трезво не выходит. Словно почувствовав это, Сигирилл легонько касается моей спины:
— Ну что ты там уже надумала, Миранда? — голос родной, привычный, мягкий. И вопрос до боли знаком. Он всегда задаёт его именно тогда, когда в моей голове рождаются безумные идеи. Слушает внимательно, никогда не перебивая, лишь подкидывает уточняющие вопросы, давая возможность самой же понять, насколько глупы собственные утверждения.
— В этот раз я думаю о важном, — улыбнулась с грустью понимая, насколько мы хорошо друг друга знаем.
Воздух, небо и смысл жизни, так ведь он сказал, а я обрезала ему крылья, на несколько лет.
Развернувшись, всматриваюсь в ставшее уже родным лицо, едва заметно покачивая головой в такт беснующимся мыслям. Я его цепи, а не свобода.
— Всегда поражало, откуда в головах у прекрасных леди появляются весьма своеобразные идеи и умозаключения.
Упоминание о других, пусть даже гипотетических, «прекрасных леди» неприятно царапает нутро.
— Так, идеи… идеи витают в воздухе и наталкивают на мысли, но это касаемо меня, а вот что касаемо других дамочек…
Сир морщится, как будто съел лимон.
— Я сказал, что ты прекрасна, а ты услышала совершенно другое. Удивительно, насколько у тебя тренирован навык — вычленить не то и сделать соответствующие выводы. Я глубоко обижен, так и знай. — В его глазах полыхнул опасный азарт. Он вновь меня подловил.
— Ну-у Си-ир, — жалобно тяну, строя милую рожицу. Иногда она мне помогала в спорах.
— Требую исполнения желания в качестве извинений.
— Лаа-аадно, — старательно пряча улыбку, прикусываю губу. — Так и быть, сделаем перерыв от чтения. Чего же ты хочешь?
— Увы, Мири, пока ты не можешь исполнить ничего из того, что я действительно хочу, — его голос чаруя, обволакивает мягкой патокой, — но одно желание у меня всё же есть. Драконий танец…
— Flamma? — поднимаю в удивлении брови.
— Составишь компанию? — Сир подаёт руку и я, внезапно растеряв весь пыл, всё же вкладываю свою ладонь.
Танец… ведь это просто танец…
Ах, Миранда, зачем обманывать себя?
Для огненной, ритуальной фламмы, — танец, слишком простое и утрированное определение, ведь прежде всего — это чувственность, страсть, яркие эмоции и драматизм. Достаточно один раз станцевать, чтобы забыть о счёте времени, думать только о партнёре. Сигирилл учил меня, много ночей подряд, но, одно дело танцевать ТАК в грёзах, и совсем другое, чувствовать его прикосновения кожей.
— А как же ток? — прохожу в центр читального зала, где всё равно не слишком-то и много пространства для танца.
— Сейчас всё будет. — Пара пассов руками, и столы со стульями, как послушные зрители, расходятся в стороны, освобождая нам пространство для манёвров, звёзды на потолке-небосводе как будто бы мерцают ещё загадочнее и ярче, и неожиданно, распахиваясь и паря над нами, начинают кружить музыкальные книги, из которых, постепенно нарастая звучат первые аккорды скрипки.
— А вот и ток, всё, как ты хочешь, душа моя.
Наш танец ещё не начался, но уже заставляет сердце биться быстрее, срываясь в рваный, возбуждённый ритм.
— Ты ведь помнишь главный смысл фламмы, ла-у?
Сир очень редко так меня называет, с неохотой и как будто с сомнением, а я все не решаюсь спросить, что значит это слово.
— Чувствовать друг друга каждую секунду… — пламенея щеками, позволяю Сигириллу рывком прижать себя к груди. Мы слишком близко, делим одно дыхание на двоих, и рваный ритм сердец, отыгрывая в такт бьёт набатом в ушах. Я действительно чувствую его — собой, в себе, звучу в унисон и откликаюсь на любое движение. Я ведома, послушна и готова к танцу.
— Смотри на меня.
Поднимаю взгляд, пока он медленно укладывает мою же руку себе на затылок. Ничего не могу с собой поделать. Поддавшись музыке и дикой, необузданной энергии, путаю пальцы в его волосах, стискиваю в кулаке, под грохот собственного сердца.
— Наш поединок, — бормочет мой дракон, не прерывая зрительный контакт, делает первые, резкие па. — Наши притяжение и страсть… — поворот и вот я уже, прогнувшись в спине и отведя голову в сторону, позволяю его ладони очертить шею, ключицы, пройтись над вздымающейся от срывающегося дыхания грудью, совершенно не касаясь даже, но чувствуется так, словно стиснутая корсетом ложбинка получила свою порцию ласки. Я ахаю, когда ладонь ложится на живот и он меня поднимает, вновь уводя в быстрый рваный ритм, — доверься мне, девочка.