Джим подумал о драгоценных камнях, которые они секретно везут с собой и которые принадлежат французским драконам. Он не представлял себе, как Кровавые Сапоги смог бы прослышать об этом. Если, конечно, ему не послали магическое сообщение, что среди их багажа имеются немыслимые ценности.
— Сколько человек, ты говоришь, у них на борту? — спросил Брайен.
— Не меньше двадцати, — ответил Эдуард. — Если и не двадцать, то, по меньшей мере, столько, что нам против них не устоять.
— Говори за себя и свою команду, мастер шкипер! — вскинулся Брайен. — Я тебе сказал, что если среди них нет рыцарей в полном вооружении, то нам не страшны и тридцать человек.
— Я думаю, он сам рыцарь, — сказал Эдуард, — но вряд ли у него есть и другие того же ранга. Однако его люди могут быть в полудоспехах, или в легких доспехах, или как там вы, латники, их называете.
— Как я сказал, мы более чем равны с ними в силе, — сказал Брайен. — У тебя на борту три рыцаря, которые будут в полном вооружении к тому моменту, когда к нам подойдут пираты. И что касается этих рыцарей, я, по крайней мере, владею оружием и осмелюсь сказать, что сэр Жиль тоже, а сэр Джеймс…
— В его голосе слышалась нотка неуверенности, но он решительно продолжил: — Это тот человек, которого я хотел бы иметь на своей стороне в такой маленькой потасовке. Плыви, будто не видишь их или не обращаешь на них никакого внимания, а тем временем я и мои два друга подготовимся к сражению.
— Сэр рыцарь, — почти утомленно проговорил Эдуард, — разве ты не слышал, что сказал этот человек? — Он кивнул в сторону Джима. — Он сказал, что там в укрытиях сидят арбалетчики. Даже ваша броня не защитит вас от их стрел на близком расстоянии. Я же сказал, мы перед ними беззащитны, как овца перед мясником.
— Эй, мастер шкипер, — раздался спокойный голос Дэффида, — похоже, ты забыл, что я один из твоих пассажиров. Я лучник, валлийский лучник. И я могу посоревноваться в дальности и меткости с любым арбалетчиком, который когда-либо прикладывал к плечу эту штуку. Если ты найдешь местечко, где я буду хоть частично укрыт и у меня будет хороший обзор, то обещаю тебе, что большая часть арбалетчиков, если не все, не подберутся ближе чем на двадцать корпусов корабля.
Эдуард повернулся и с удивлением уставился на него. Дэффид ободряюще ему улыбнулся.
— Клянусь всеми святыми! — воскликнул Эдуард. — Ты один из тех английских лучников, которые сеяли такой ужас в рядах французской армии в недавнем прошлом!
Улыбка исчезла с лица Дэффида.
— Валлийский, я сказал, мастер шкипер! — Он не поднял голоса, но его слова хлестнули так, как соратники еще не слышали. — Разве я не сказал «валлийский» достаточно ясно, чтобы ты расслышал?
— Ну… — Эдуард начал заикаться. — Разве это не одно и то же? Я хочу сказать…
— Валлийский, — повторил Дэффид так же мягко, но неумолимо. — Я валлийский стрелок, один из той братии, которая кладет стрелу туда, куда целится, пока британские лучники еще возятся, стараясь выстрелить своей палочкой из коротенького лука. Валлийский! Я знаю свое дело, и в своем ремесле я лучший мастер, чем ты в своем, шкипер. Валлийский!
Дэффид был и так высоким, но сейчас он, казалось, возвышался над всеми и более всего над Эдуардом, низеньким даже в сравнении с Брайеном и широкоплечим и крепко сбитым Жилем.
— Валлийский, — кротко согласился Эдуард. — Прошу меня извинить, мастер лучник. Если то, что ты говоришь, правда, то у нас действительно сегодня есть надежда. Но все же это слабая надежда, так как у нас нет боевых укрытий ни на носу, ни на корме, откуда бы ты мог спокойно пускать свои стрелы. Однако мы постараемся соорудить тебе какое-нибудь укрытие до того, как Кровавые Сапоги нас настигнет. — Он повернулся к Джиму и двум другим рыцарям: — Что касается вас, господа, я предлагаю вам одеться в броню и сделать что там еще надо внизу, в кормовой каюте, подальше от глаз. Не стоит показывать им наши силы до того, как они нападут.
— Постой! — нахмурился Брайен. — Негоже рыцарям с поясами прятаться за спину лучника, пусть даже такого, как Дэффид. Мы переоденемся на палубе.
Эдуард, похоже, впал в ярость:
— Делай как хочешь, сэр рыцарь, и мы потеряем половину преимущества, которое получили бы от вашей брони и умения владеть оружием.
— Тем не менее… — начал Брайен, но Джим решил, что не стоит терять время на споры.
— Брайен, Жиль, — вмешался он, — может, мы перекинемся несколькими словами без свидетелей? Носовая каюта подходящее место для этого. Есть проблема с Секохом. А тем временем ты, мастер шкипер, подумай, как спрятать наших коней. Возможно, у тебя есть какой-то хлам, чтобы накидать вокруг них. Если они не начнут ржать, на другом корабле никто и не заподозрит об их существовании, пока мы не сблизимся настолько, что это уже не будет иметь никакого значения.
Это напоминает трюк дрессировщика со львом, подумал Джим, когда дрессировщик встречает льва четырьмя ножками от стула. Правда это или нет, он не знал, но ему говорили, будто четыре ножки от стула приводят льва в замешательство, потому что создают сумбур в его голове. Лев не знает, какая из четырех угрожающих ему ножек нападет первой, а пока он колеблется, желание убежать, вместо того чтобы сразиться или, по крайней мере, отступить, берет верх.
Джим сейчас в противостоянии Брайену предложил остальным сделать не одно, а три дела, а пока они выбирали, против чего возражать в первую очередь, он уже шел к носовой каюте вместе с обступившими его рыцарями и Секохом.
Глава 24
Спустить Секоха вниз по трапу оказалось непросто. Даже со сложенными крыльями он с трудом протиснулся в дверь, и хотя, будучи драконом, чувствовал себя в темноте и в замкнутом пространстве как дома, тот факт, что надо спуститься вниз головой, смутил его.
Однако Секох уже давно отбросил всякую мысль о том, что он может чего-нибудь испугаться. Так что он, хотя и осторожно, но вклинился в дверь и начал спускаться по ступенькам.
Ни Брайен, ни Жиль ничего не сказали, пока не оказались в носовой каюте, но, когда они собрались там все вместе, включая Секоха, пространство, рассчитанное человек на шесть — восемь, стало явно тесным, особенно для трех человек, которые должны были, помогая друг другу, надеть боевые доспехи. Это было всем очевидно.
— Милорд хочет превратить меня опять в… человека? — спросил Секох Джима.
В душе Джима шевельнулась жалость. Теперь он знал, насколько Секоху не нравится терять свое драконье тело ради человеческого.
— Нет, Секох, я собираюсь послать тебя за помощью. Вы все, пожалуйста, подождите немножко, хорошо? Я хочу попросить нашего шкипера еще кое о чем. Я сейчас вернусь. — Он повернулся к трапу, ведущему на палубу.
— Джеймс? — позвал Брайен. — Ты отозвал нас в сторону, чтобы побеседовать с нами наедине, а теперь вместо этого уходишь разговаривать со шкипером. Довольно странное поведение. Я начинаю подумывать…
— Поверь мне, Брайен, пожалуйста, — сказал Джим. — Я хочу сказать ему только одно слово. Я просто встану наверху и позову его. Потом я снова спущусь к вам. Остальные, если хотят, могут послушать.
Не ожидая возражений, которых у Брайена и не было, Джим поднялся по трапу и высунул голову в дверь носовой рубки; дверь закрывалась, уберегая от попадающей на борт морской воды, но сейчас она была открыта, чтобы дать доступ свежему воздуху в довольно душное помещение внизу.
— Шкипер! — позвал Джим. — Не подойдешь ли сюда на минуту? Это очень важно!
Высунув голову наружу, Джим мог слышать гул бормочущих голосов в носовой части корабля за рубкой, вне поля его зрения. Послышался тяжелый стук сапог, и Эдуард возник перед дверью кубрика и склонился над Джимом: