Но, какую бы магию ни попробовал Джим, она не подействует. Так что использовать ее он не сможет. А это означает, что придется просто-напросто пробиваться. А сделать это, да еще с Каролинусом на носилках, непростая задача, потому что шайка попытается убить Каролинуса в разгар битвы.
Однако если хорошенько подумать, то лучше убедиться, что магия не действует, прежде чем сбросить ее со счетов. Он подозвал к себе Энджи и Теолафа и нахмурился, увидев, что отец Морель, без приглашения, тоже двинулся к нему. Нахмуренные брови Джима остановили Мореля.
Теолаф и Энджи наклонились к нему, и Джим прошептал:
— Отойдите от меня и дайте мне место. Я попробую превратиться в дракона.
Оба кивнули и отошли. Морель выглянул из двери домика и попытался приблизиться к ним, но Теолаф вытянул руку и без всяких церемоний втолкнул коротенького человечка обратно. Джим мысленно составил привычное заклинание.
Я В ОБЛИЧЬЕ ДРАКОНА, ОДЕЖДА ИСЧЕЗЛА НЕПОВРЕЖДЕННОЙ — НЕМЕДЛЕННО!
Он стоял там же, где и был. Ничего не случилось. Он остался Джимом Эккертом, и ничто в нем не напоминало дракона.
Что ж, значит, пусть так оно и будет. Он взглянул на Энджи и Теолафа, которые с надеждой смотрели на него.
— Я все объясню позже, — совершенно открыто громко сказал он.
Итак, им не проложить себе путь при помощи магии, но они вряд ли смогут пробиться при соотношении сил один к четырем, да еще неся носилки с Каролинусом.
Только меч или воля могли решить дело. Что сделал бы славный рыцарь четырнадцатого столетия, такой, как сэр Брайен, в подобной ситуации?
Глава 4
Конечно же!
Внезапно Джима осенило. Что сделал бы Брайен, так это взял бы заложников!
Сомнительно, что две знахарки являются достаточной ценностью как заложники. С другой стороны, есть еще отец Морель. Джим привлек к себе Энджи и проговорил ей в ухо так тихо, чтобы никто из находящихся в комнате не услышал:
— Ты распорядилась, чтобы кто-нибудь отправился за нами, если мы вскоре не вернемся?
— Нет, — ответила она. — Конечно же, Ив Морген пошлет кого-нибудь завтра утром; ручаюсь, что он отправит соответствующее подкрепление. Но мне не нравится идея провести здесь ночь, особенно с Каролинусом в таком состоянии. Я думаю, надо перевезти его в замок как можно скорее. Согреть, накормить и начать по-настоящему лечить.
Джим кивнул, и Энджи пошла взглянуть на Каролинуса, в то время как Теолаф, держа в руке обнаженный меч, хмуро смотрел на Элли, на случай, если она или ее сестра посмеют вмешаться.
Джим задумался.
Он мог отозвать своих воинов со двора в дом и просто закрыть дверь и запереться. Магическое заклятие, которое Каролинус наложил не только на дом и двор, но и на всю лужайку, было надежнее защиты любого неприступного замка, который только можно себе представить. Снаружи не так-то легко сюда проникнуть, хотя стены дома и выглядят так, будто их можно пробить кулаком. Жилище мага так просто не сдастся.
Но есть и другая точка зрения: Энджи считает, что Каролинуса надо как можно скорее увезти отсюда. Джим не мог с этим не согласиться. Старый маг находился на пороге смерти. Лежащий в кровати в грязном красном халате, который он обычно носил, Каролинус был бледен как покойник.
Но смогут ли они так просто уйти, используя Мореля как заложника? Вне всякого сомнения, бродяги не питают особой любви к Морелю, по крайней мере не больше, чем к любому другому. Люди вроде тех, которые составляли эту банду, потеряли всякие человеческие чувства много лет назад. Они не станут защищать святого отца ради него самого, но он им, несомненно, очень полезен.
Он не только добавлял им некой респектабельности как группе, но и был, очевидно, самым умным из них и вполне мог быть их вожаком.
Дверь открылась, и один из воинов заглянул внутрь:
— Носилки готовы, милорд. Принести их сюда?
— Минуточку, — сказал Джим. Голова исчезла, и дверь снова закрылась. Джим повернулся к отцу Морелю: — Мы собираемся унести Каролинуса отсюда. Так вот, если кто-нибудь из людей на лужайке причинит нам какие-нибудь неприятности, мы перережем тебе глотку, потому что возьмем тебя с собой как заложника.
— Вы не посмеете! — Морель вытянулся во все свои пять с половиной футов.
— Я состою в ордене францисканцев и нахожусь под защитой церкви. Кто тронет меня, погубит свою бессмертную душу.
Об этом Джим не подумал. Он сомневался, что существует столь суровое наказание для тех, кто тронет члена ордена францисканцев, к которому, без сомнения, принадлежал Морель. И все же… он уже готов был отдать приказ Теолафу, чтобы тот приставил кинжал к горлу священника.
Однако, взглянув на своего оруженосца, он увидел, что тот побелел как полотно. Сами по себе обещания Мореля ничего не значили, но они были подкреплены узловатой веревкой, которую он носил на поясе. Теолаф был не готов рискнуть и навлечь на себя такую угрозу, а это означало, что никто из его воинов тоже не захочет поднять руку на святого отца.
Вся затея полностью ложилась на Джима.
Он собрался с силами и скорчил самую грозную ухмылку, какую только смог изобразить.
— Мне наплевать на твои угрозы, — сказал он, наклоняя свое лицо к лицу коротышки. — Если понадобится, я сам перережу тебе глотку! И не сомневайся, я это сделаю!
Теперь настала очередь Мореля побледнеть. Джим почти слышал, как тот думает, что Рыцарь-Дракон уже давно продал свою бессмертную душу Сатане.
Чтобы придать убедительности своим словам, Джим выхватил кинжал, дотянулся до затылка Мореля, схватил пучок сальных волос пониже тонзуры, рывком развернул святого отца спиной к себе и приставил к его горлу острое обнаженное лезвие:
— Ну, что теперь?
И тут он столкнулся с новой трудностью.
— Ты не заберешь от нас больного! — воскликнула Элли.
Джим повернул голову, чтобы взглянуть на знахарку, и увидел, что она извлекла откуда-то из своих напоминающих воздушный шар одежд приличных размеров нож и приставила его к горлу Каролинуса.
— Скорее он умрет, чем я увижу его в руках тех, кто не сможет помочь ему!
— продолжала Элли.
Эта угроза сводила все к ничьей. Но из дальнего уголка сознания Джима внезапно вырвалась светлая идея.
— Ты считаешь, что можешь вылечить его? — яростно спросил он. — Да знаешь ли ты, что сама стоишь на пороге смерти, находясь так близко от него? Ты хоть немножечко понимаешь, какой ужасной опасности ты себя подвергаешь? — Таща Мореля за волосы, он заставил его подойти к краю кровати Каролинуса: — Посмотри на него, святой отец! Ты знаешь латынь! То, что ты видишь, — последняя стадия phytophthora infestans! Ты, конечно, знаешь, что это означает?
— Э-э… да. Да, конечно! — сказал Морель, и его зубы внезапно застучали от страха. — И как я сам этого не увидел? Знахарки обречены!
Эльдра в другом конце комнаты пронзительно вскрикнула. Лицо Элли исказилось от страха, но она продолжала угрожающе держать нож в согнутой руке.
— Ты волшебник, а не лекарь… — с укором сказала она Джиму. Но ее голос резко утратил уверенность.
— Я еще и лекарь! — огрызнулся Джим. — Ты знаешь, что означают эти латинские слова, святой отец. Разве это не самая смертельная на земле болезнь… хуже проказы?
— Да… да… да… — заикаясь, пробормотал Морель, падая на колени и стараясь удалиться от кровати, но Джим, стоя за ним, не пускал его.
Джим повернулся к Элли и Эльдре:
— Вы слышали, что сказал святой отец. Давайте я вам расскажу, что вскоре случится с Каролинусом и с вами, если вы заразились. Начнут расти отвратительные черные пятна, которые появятся по всей коже. Когда вы увидите это, то поймете, что уже начали гнить изнутри.
Эльдра опять пронзительно вскрикнула, из рук Элли исчез нож.