— Пап, это уже конвоем попахивает, — кисло улыбнулась я. — Ты успокойся: я дома, со мной всё хорошо, и больше ничего не случится.
— Я должен в этом удостовериться.
— Но ведь всё не предусмотришь. Вообще мне и кирпич на голову может упасть. Ты ж не будешь передо мной с сачком бегать?
— Зачем с сачком? — опешил папа.
— Кирпич ловить. Или шлем на меня надевать…
— С сачком нет. А насчет шлема надо подумать.
— Ну, па-а-ап! — закатила я глаза.
— И на курсы самообороны тебя запишу, — папа явно не шутил, и это пугало. — И экстремального выживания. Чтобы не терялась в любой ситуации. Завтра с утра я забегу на работу на пару часов. Потом пойдем к психологу.
— Зачем?
— Насчет памяти. И прочего. Не перечь.
— Да я молчу.
— После к Федор Иванычу в больницу. Пройдёшь обследование. Анализы сдашь. Всё, как положено. Запишу тебя на права учиться, чтобы сама водила. Машину купим, я кредит возьму.
Я оторопела от размаха папиных мыслей по защите меня.
— Потом в полицию и в оружейный.
— А это ещё зачем?
— Во-первых, документы восстановить. Во-вторых, баллончиком теперь не обойтись, — буркнул папа. — Купим электрошокер, самый мощный. И травматику, пистолет. Потом в тир, пристреливаться.
Мои глаза чуть из орбит не выпали. Потому как я думала о кафе-кондитерской, чтоб отпраздновать моё возвращение, о том, что мне нечего надеть — одни штаны в шкафу и футболки, а хотелось чего-то красивого — платьичка. И в детский заглянуть: мне так и мерещились пинеточки — то розовые, то голубые. Хотя рано ещё. Ну, хоть мишку плюшевого!
— Может, не надо, пап?
— Надо!
Походу с пироженками и платьичком я пролетаю…
— Тогда ладно, чего уж мелочиться, — махнула я рукой, — пошли сразу танк покупать. И пару гаубиц. Можно БУ. И гранату в сумочку.
— Аня, это не шутки.
— Пап, я понимаю. Но, — скривилась я, — давай не будем устраивать из нашей жизни войну и осадное положение. Знаешь ли, спать в обнимку с огнемётами — оно как-то не очень… — проговорила я и вдруг запнулась: сочетание слов «спать в обнимку» и «огнемёт» отчего-то вызвали во мне невероятно теплые чувства и волнение внизу живота.
— Нютка, ты чего?
— А?
— Вспомнила что-то? — в папе сразу проснулся следователь.
ОМГ!
— Давай-ка, рассказывай, по горячим следам.
И отчего-то я смутилась.
— Да нет, пап. Всё окей.
— Не темни. Я каждую твою гримаску с детства изучил. Выкладывай.
Я растерянно пожала плечами, помолчала две секунды и призналась:
— Кажется, я видела настоящий огнемёт… И даже рядом со своей постелью. Почему-то это что-то очень знакомое. И, наверное, в руках держала.
Папа побелел.
— Так я и знал, что дело простой шушерой не обойдется! Волки позорные, — наконец, бросил он хмуро. — Сволочи! Ладно, уже зацепка. Будем проверять всех, кто занимается незаконными поставками оружия. Огнемёты, говоришь?
— Может, показалось? — робко вставила я.
— Выясним. Бриллианты, перстни, огнемёты — похоже, пора начинать охоту на крупную рыбу. И серьги твои я по базе пробью и сдам экспертам в лабораторию.
Мрачный, как туча, папа достал своё табельное оружие и положил передо мной на кухонный стол. Пистолет выглядел нелепо между грязной тарелкой из-под картошки, кружкой с недопитым чаем и окаменелыми пряниками.
— Я уеду ненадолго, — охрипшим голосом произнес папа. — Ты, дочь, никому не открывай. Никуда не выходи. Пользоваться этим надо так…
Я слушала его, хлопая ресницами, и брать пистолет в руки не хотелось.
— Ты хоть пироженок купи, — сказала я перед дверью папе.
— Хм… Хорошо.
— И пряников. И мороженого. И фрукточки…
— Всё?
— Нет, — улыбнулась я. — Можно ещё требуше и спрингалту — копья метать.
Обходчица тётя Маша была находкой для шпиона. И кладезем информации для пришельца из другого мира. Любого иностранца она априори считала неразумным, «как дитё», и не удивлялась вопросам. Потому, спиливая ветку, Иррандо удостоился подробных объяснений о реалиях Аниной страны под названием Россия. Он узнал, что ей правит президент в Кремле, но есть ещё Дума, и там сидят «одни бандиты», что вполне подходило под его представление о разбойничьем мире.
Выяснил, что бриллианты можно обменять на местные рубли в ломбарде или скупке. Вот только почему российские деньги были деревянными, лорд Лонтриэр так и не понял. Возможно, на изготовление локальной валюты шёл какой-то особый сорт древесины? Впрочем, по словам тёти Маши, «деревянные» были не в чести по сравнению с «зелёными», но и те были тоже в последнее время не очень, а лучше всего брать Евро. Впрочем, логики в этом совсем не наблюдалось, так как расплачиваться в России всё равно можно было только деревянными.