– Когда вы попросили меня передать послание Осмольду Дегероку, храни Господь-Кузнец его душу? Помню.
– Подумать только, вы были совсем другим человеком…
– Если это не относится к моему вопросу, то, пожалуй, откажусь от сеанса ностальгии.
Прозвучало дерзко, но это был всё-таки убийца Шивариуса Многогранника, – Драконоборец! А ещё волшебник со скрытой аурой и неизвестным боевым потенциалом. Никто не мог узнать пока что, насколько седовласый стал немощен, и всякий разумный оппонент остерёгся бы. Поэтому Майрон позволял себе говорить на равных даже с архимагами.
– Относится, чар Майрон, напрямую. Если помните, тогда я грезил мечтой объявить о создании Единого Собора, призвать магов со всего Вестеррайха, чтобы объединиться в борьбе с властолюбием Шивариуса.
– Не вышло.
– Потому что вы убили его раньше… Моё восхищение. – Обаятельная улыбка и непринуждённая манера держаться уходили, Фортуна стал серьёзным и мрачным. – И, зная кое-что о предстоящем совете, я благодарен судьбе за то, что моя мечта не сбылась. За то, что не я сокрушил этого бесчеловечного тирана. Вам же советую приготовиться к духовному удару. Теперь прошу простить, я ещё обязан помочь старому Узхету, – мажордому учителя, – расположить гостей.
Слегка поклонившись, архимаг телепортировался прочь. Гость долины остался в тяжёлой задумчивости.
«Остался один день,» – напоминал он себе, – «всего один день и будут получены ответы». Майрон не боялся грядущего, скорее злился, что оно заставляло ждать.
– Всего один день, – прошептал он, выдыхая пар.
На берегу было уютное местечко, нетронутый чужими сапогами клеверный ковёр, свежая трава посреди осени. Майрон уселся, поправил плащ, прикрыл глаза. Из всех волшебных умений осталось ему совсем немногое: способность прозревать ауры; ощущать ветра магии; чувствовать ток времени и своё местоположение в пространстве. Совсем недостаточно, чтобы выживать среди колоссов Дара. Поэтому всё свободное время он уделял медитации, практике дыхательных техник и боевым тренировкам.
Как раз сейчас было время уйти от реальности и продолжить отработку Дыхания Пятого. Выпад Фуррана вообще не подразумевал битвы, только один смертоносный удар. Этот стиль являлся сугубо дуэльным, когда-то его изучали жрецы Элрога, чтобы сходиться в бою с чемпионами вражеских войск и, побеждая, ломать боевой дух противника.
Майрон глубоко вдохнул, замер, ощутил каждую мышцу в теле, каждый нерв, каждую связку. Удар всегда происходил на выдохе, с огромной силой и скоростью. Книга «Семь Дыханий» описывала как высшее проявления мастерства удар, способный разрубить летящую паутинку вдоль. Но в такое он, разумеется, не верил. Выдох получился резким и шипящим, Майрон сделал шаг, попутно выбрасывая из рукава Светоч Гнева и ткнул им в грудь воображаемого противника.
Медленно. Слишком медленно. Всё должно происходить в долю мгновения, клинок обязан разить быстрее, чем колибри взмахивает крылышками, всё иное бессмысленно.
– Ещё раз…
– Что делаешь? – донеслось из-за спины.
Приближение Райлы он заметил давно, слышал её шаги, дыхание, чуял запах, принесённый ветром. Вздохнул, поднялся навстречу.
– Тебя жду.
Она запрокинула голову и громко выкрикнула «ха!»
– А где твой разноцветный друг?
– Уделяет время служению. И он мне не друг. Тебе тоже.
– Переживу.
Майрон взглянул на женщину сквозь ресницы, изучил её ауру, улыбнулся.
– Ты расцветаешь.
– Ха! – повторила она. – Пользуешься тем, что я как дура не подхожу к зеркалам!
– Ничуть.
Он подал ей левую, живую ладонь.
– Составишь компанию?
Белые скулы залились румянцем, руки встретились.
Глава 5
День 17 месяца окетеба (X) года 1650 Этой Эпохи, небеса над Седым морем.
Больше к людям он не совался, летел на восток, держась береговой линии; ночевал тоже на берегу, стараясь находить защищённые от взглядов места. Суровые тренировки сделали Обадайю неприхотливым и хватким, он умел выживать.
Остались позади земли Ривена, Марахога, заканчивалась береговая линия Архаддира, и вот уже по правую руку простирались земли великого княжества Соломея. Теперь он летел над водами государства, принадлежавшего к Папской Области. Бояться волшебников больше не стоило, пришла пора бояться монахов ордена Петра. А ещё, как говорили, чудовищ, лютующих повсюду и катормарского мора.
Обадайя держал путь в столицу княжества, великий город Алиостр. Некогда он служил сердцем Гроганской империи, которая в рассвете мощи властвовала над всем миром. Те времена прошли безвозвратно, однако, Алиостр всё ещё являлся самым большим, богатым и неприступным портом западного мира.