— Мы стара-а-а-лись! Мы стара-а-а-лись! — прокричал, в ответ, попугай, продолжая сидеть на левом плече Одноглазого, глотая его табачный дым.
Чёрная Борода и Одноглазый переглянулись, и, вместе с тремя пиратами, подошли к захваченным матросам, остановившись напротив Фиксы. Тич сделал очередной глоток рома, ткнул Фиксу пальцем в живот, оглядел его с ног до головы, и весело воскликнул, слегка похохатывая:
— Тысяча чертей! За этого дадут двести пиастров! Какой он здоровый!
Тич, снова, разразился громким хохотом:
— Ха-ха-ха!!!
— Ха-ха-ха!!! — захохотали, вслед за Тичем, все пираты, что находились рядом.
— Он работящий! — издевательски, крикнул Одноглазый, и, дико-предико захохотал, вслед за остальными пиратами, поправляя рукой свой медальон на шее, и, делая очередную затяжку табачного дыма из своей трубки.
Фикса отвёл, в сторону, свои глаза.
— Ра-бо-тя-щий! Ха! Ха! Ха! — вновь, захохотал Тич, а вместе с ним, и пираты.
— Рабо-о-тя-я-щий! Рабо-о-тя-я-щий! — закричал попугай, сидя на плече у Одноглазого, и хлопая крыльями.
— Ха-ха-ха!!! — с новой силой захохотали пираты.
Тич, глотнув вина из своей бутылки, и, сделав два шага, подошёл к Кляксе, скорчив самодовольную физиономию. Тич выпучил на Кляксу, глаза, после чего, показал на него пальцем, и с диким хохотом, слегка приседая, и полуповорачиваясь к пиратам, несвязно и дико провизжал:
— А за это-го, бо-о-оль-ше со-о-ро-ка пи-а-астро-ов не-е да-а-дут. Ху-до-ой, шиб-бко-о! Ха-ха-ха!!!
— Худой, худой…, - закудахтали и, вновь, захохотали пираты, вслед за Чёрной Бородой.
Попугай запрыгал на плече у Одноглазого, и закричал, во всё горло, глядя на Кляксу, и хлопая крыльями:
— Ху-до-ой! Ху-до-ой! Ху-до-ой!
Клякса, от безысходности, отвёл глаза, а к Тичу, в этот момент, подбежали два пирата, раздевшиеся, от жары, по пояс, обнажив свои, разрисованные татуировками тела, и доложили, тряся жемчуговыми ожерельями, болтавшимися, у обоих, на их массивных загорелых шеях:
— Мы осмотрели трюмы, Тич, — сказал тот, что был высокий и длинноволосый.
— Все трюмы, битком, забиты всевозможным товаром, — добавил второй, который был толстый, низкорослый и светловолосый, и, у которого в носу, как у дикаря, видимо, для красоты, торчало бронзовое кольцо.
Тич сделал очередной глоток рома, нахмурился, обвёл хозяйским взглядом всю верхнюю палубу захваченного судна, и громко приказал пиратам:
— Всех мёртвых — за борт! Запереть всех пленных в трюмы!
Тич, вновь, глотнул вина, из своей бутылки, и, ещё раз, приказал своим разбойникам:
— Сменить флаг! Этот корабль, теперь, наш! Весь товар, вместе с этим кораблём, мы продадим в ближайшем порту.
Пираты забегали по кораблю, приступив к исполнению приказов Чёрной Бороды. Тич повернулся, поправил свою треугольную шляпу, глотнул из бутылки порцию рома, и, громко крикнув на всю палубу, позвал второго своего помощника:
— Индюк!
К Тичу, моментально, подскочил помощник, с серьгой в левом ухе, в мокрой одежде, и в красной цветастой бандане на голове, и имевший прозвище Индюк, и, сходу, выпалил:
— Я здесь, Тич!
Тич уставил свой взгляд на Индюка, державшего в правой руке, стволом вниз, пистолет, и начал глотать ром из бутылки.
Индюк имел комический облик — он был длиннорослый, худощавый, резвый и хитрый, носатый и черноглазый, и, как и все остальные пираты, сильно загорелый от южного жаркого солнца. Ему было тридцать девять лет, а пиратом он стал после того, как его выгнала, из дома, собственная жена. Но Индюк не унывал. Он, с детства, мечтал стать пиратом, и на кораблях Чёрной бороды сделал стремительную карьеру — Индюк быстро стал вторым помощником Тича, и, изо всех сил, оправдывал оказанное ему высокое доверие. Индюк был одет в ярко-пёструю рубаху, в ярко-жёлтые шаровары, и обут в деревянные туфли. На его голове, из-под банданы, торчала копна чёрных волос, а сама бандана была куском старой красной цветастой тряпки. На его левой руке красовался золотой браслет, и по два перстня на пальцах обеих рук. На шее Индюка, на серебряной цепочке, висел медальон в виде головы рогатого чёртика, изготовленного из дорогих драгоценных камней, а его хитрые глаза, и длинные чёрные усы, делали его похожим на довольного жирного кота.
Индюк уставился на Тича, и стал ждать, что тот, ему, прикажет.
Тич прекратил глотать ром, отвёл бутылку ото рта, прищурил левый глаз, и, глядя на Индюка, очень важным тоном распорядился:
— Индюк! Выдай, всем пиратам, рома и вина. И-и…
Тич прервался на десять секунд, и сделал ещё два глотка рома.
— И-и? — спросил, выжидающе, Индюк.