Затем я осторожно влил весь бульон и осторожно разместил сверху заранее подготовленный картуш. Самое важное составляющее в приготовлении хорошего жу. Сейчас мне предстояло довести содержимое до кипения, а затем оставить вариться на еще пять или шесть часов. За это время количество жидкости должно было бы уменьшиться на две трети, а бульон в полной мере насытиться цветом и вкусом мяса и овощей. Большой ошибкой новичков было попытаться обойтись без картуша и просто оставить кастрюлю открытой, выкипание воды при этом было бы слишком быстрым, оно бы с лёгкостью превратило лёгкий и яркий жу в обычное переваренное рагу, а то и вовсе кашу, разрушив всю красоту цвета базы любого соуса. Ещё большей глупостью будет накрыть всё крышкой, ведь в таком случае влага не сможет вообще покинуть кастрюлю и получится суп долгого томления, бесспорно, прекрасное блюдо для больных и беззубых!
Я проверил, что всё закипело и уменьшил огонь. Теперь мне надо было ждать. Точнее, разумеется, это не было единственным занятием, кроме этого, надо было отварить бульон на замену, и вот его как раз можно было бы уже прикрыть на время крышкой, ещё надо было отмыть кухню и проверить мизанплас. Одним словом, работы хватало для того, кто был готов её делать. Но это также был самый сложный момент. Усталость давала знать о себе, а тело, получившее передышку после напряжения, ныло и требовало отдыха.
Прошло четыре часа, и небо на востоке уже начало сереть, вот только мне выдыхать было рано. Я осмотрел идеально вымытую кухню и осторожно сняв картуш внимательно осмотрел уже почти готовый жу. Первая часть была позади. У меня был великий соблазн отделить мясо от костей, но я его превозмог и вместо этого, как и положено опустил в кастрюлю саше д'эпис, снова, прикрыл всё это картушем. Ещё примерно час или полтора и всё будет готово. Проблема оставалась только в том, что делать мне больше решительно нечего, по крайней мере, на кухне, а оставлять уже почти готовый жу, который обошёлся мне ночью без сна для того, чтобы освежиться душем или отнести готовый бульон в кладовку Софи, я не решался.
Нужно, чтобы хотя бы кто-то смог за ним присмотреть. Больше шанса на ошибку у нас не было. Прошло ещё полчаса.
— Доброе утро! — на кухне показалась взъерошенная голова Лучьянно, — ты всё сделал?
Я только улыбнулся, каким бы козлом по характеру ни был Лучьянно, но одного у него было не отнять. Он всегда трепетно относился к своим блюдам и их качеству, вот и сейчас он появился на кухне с первыми лучами солнца не для того, чтобы меня укольнуть, хотя и это он непременно сделает, а для того, чтобы удостовериться, что у нас всё в порядке. Правда, гадёныш в этом никогда не признаётся даже самому себе.
— Почти готово, осталось подождать полчаса и можно процеживать.
— Планируешь повторить подвиг своего комми? — с издёвкой поинтересовался Лучьянно. Впрочем, вполне ожидаемо.
— Думал ты обо мне лучшего мнения, — с усмешкой ответил я, — однако, мне не помешало бы пойти и освежиться.
— Иди давай, я всё сделаю сам, — буркнул он, а я застыл в неуверенности. Нет, я не сомневался, в том, что Лучьянно сможет доварить жу, я мог допустить возможность, что вредительство в нём всё же перевесит разум и он может целенаправленно испоганить результат моих ночных трудов.
— О привет, Томми! У тебя получилось? — в кухню с широкой улыбкой заглянул Джамели, а у меня отлегло от сердца.
— Да, всё в порядке, вот и бульон на замену Софи, осталось только отнести!
— Как замечательно! Отнеси тогда, а потом заскочи ко мне, я сделаю тебе бодрящего кофе по моему рецепту, — кондитер, как всегда был мил и приветлив.
— Я тогда пойду, — улыбнувшись заметил я, Лучьянно больше не посмеет ничего сделать и его можно спокойно оставлять с жу.
— И мне принеси кофе на обратной дороге, — проорал мне Лучьянно вдогонку, а я отправился наверх. Вот только с каждым шагом моё прекрасное настроение ухудшалось. Ноги несли меня к душу и с каждым шагом становилось ясно, мне также придётся посмотреть в глаза Мицио. Вопрос о том, что я ему скажу и главное, как, всё ещё витал в воздухе.
Мими Вигано
Губы предательски дрожали, руки не слушались, а на глаза наворачивались слёзы и только ноги, с максимальной скоростью несли меня вперёд, наверх в мою комнату, где я, наконец, смогу дать волю своим чувствам.