Со столицей империи на острове были очень странные отношения, с одной стороны, тут не любили чужаков и на каждое новое лицо смотрели с недоверием, с другой — столице страшно завидовали, поэтому обещание увести кого-то в столицу воспринималось весьма неоднозначно. В магазине начался настоящий гвалт, а Софи буквально через несколько секунд зашла в примерочную с корсетом в руках.
— Думаю минут пять или десять у нас есть, так что давай быстро!
Я посмотрела не неё с сомнением, но не стала задерживаться, в самом деле это было и в моих интересах.
Мы натянули на меня корсет с совершенно новой для меня конструкцией и Софи поспешила начать меня шнуровать, а я прислушивалась к своим ощущениям.
Я не носила корсет, в этом просто не было необходимости, по меркам Шикли я была очень стройной, потому вся эта конструкция вызывала у меня лёгкий трепет.
— Как я буду его одевать сама? — смущённо поинтересовалась я, а Софи остановилась, задумавшись, видимо, такая простая практическая часть вопроса в самом деле ранее просто не приходила ей в голову.
— Так, давай пробовать! — прошипела она и резким движением повернула меня в еще не туго зашнурованном корсете, так что шнуровка оказалась впереди, но мой судорожный вздох не было слышно от шумевшего за пределами примерочной обсуждения стандартов женской красоты.
— Так, теперь тяни сама!
И я потянули и чуть не задохнулась от потери воздуха.
— Дурочка! Нам надо ни талию сделать, а грудь убрать, — рассерженно прошептала Софи и тут же дёрнула на себя нижний шнурок, ослабив его. Воздух вновь начал спокойно входить и вы́ходить. Затем тихо ругнувшись сеньора ловко принялась за работу сама.
Вышло неплохо.
— Так, я внесу кое-какие изменения по линиям, и через самое позднее неделю ты всё получишь, — заметила Софи, прислушиваясь к происходящему в лавке. Голоса уже начали затихать, а это значило, что совсем скоро местные наседки вспомнят про нас.
Никогда ещё в своей жизни я так быстро не переодевалась.
Ещё до того, как я успела натянуть на себя рубашку Софи вышла из примерочной и тут же принялась, что-то объяснять продавщице уводя её от меня. Удаляющиеся голоса сообщали, что мы были как никогда близки к провалу, но нам повезло.
Я вышла из примерочной и сеньора тут же поспешила вытянуть меня на выход
— Куда мы сейчас? В таверну? — поинтерсесовалась я. Надо отметить, что хотя я и любила ходить по магазинам, но сейчас голод давал о себе знать и мне хотелось сделать перерыв.
— Разумеется за обувью! — возразила мне Софи с таким выражением лица, что сразу стало понятно, что мне даже не стоит и надеяться её переубедить, стоять она будет насмерть.
— Зачем нам обувь? — поинтересовалась я осторожно. Возможно, зная чего именно пытается добиться Софи, мне станет легче, хотя бы морально.
Вместо ответа на мой вопрос, сеньора так многозначительно посмотрела на мои ноги, что я пошла пятнами.
— Как ты думаешь, какой будет реакция Томмасо, когда он потащит тебя в обувную лавку и с удивлением узнает, что у тебя, какой там у тебя размер? — насмешливо поинтересовалась дама.
— Что я могу делать, если у меня очень маленькая ножка, — я честно пыталась возразить, вот только получалось откровенно паршиво, потому что я понимала, что Софи права. Моя нога даже по дамским меркам была крошечной, что уж говорить про мужскую обувь… Сейчас на мне было то, что я нашла, но подходило оно плохо, а обуви к форме в академии не прилагалось, хотя было понятно всем и каждому, что в обычных мягких туфлях на кухне просто делать нечего.
— Вот эту проблему мы и решим быстро, пока твой начальник спокойно обедает и узнает последние сплетни, — с улыбкой, направляя меня к нужной лавке.
— Сплетни? — изумилась я.
— Ох, поверь мне, дорогая, мужчины, по сути своей, ещё большие сплетники, чем мы, вот только в отличии от дам, у них хватает ума не выставлять эту дурную привычку напоказ.
Мы вошли в лавку, и разговор продолжить не удалось, просто потому, что к нам тут же подскочил продавец, который смотрел на Софи с таким подобострастием и обожанием, что мне даже стало немного не по себе.
— Сеньора Софи! Вы просто осчастливили мой день своим появлением в моей скромной лавке, — тьфу, меня даже передёрнуло от количества лести и сахара в голосе продавца. Интересно, что она такого сделала, чтобы заслужить к себе такое обращение?
Потому что быстрее даже чем я успела открыть рот нас усадили в мягкие кресла и принесли печенье и холодный травяной настой, который, как выразился продавец «только для очень важных и дорогих гостей».