Джозеп приказал своим омертвевшим конечностям снова прийти в движение. Нужно было сначала встать на четвереньки, а затем выпрямиться. Раздававшиеся с верхних этажей крики сливались с несмолкаемым надсадным воем сирен. Он с трудом сделал несколько шагов и вскоре наткнулся на стеклянную стену у самого основания здания. Опираясь на нее, Джозеп торопливо заковылял дальше. Где-то впереди и вверху находилась дверь, которой обычно пользовался ремонтный персонал космопорта. По ту сторону стекла за письменными столами сидели какие-то люди, указывавшие на Джозепа пальцами, когда он пробегал мимо.
Наконец Джозеп оказался возле двери. Приблизившись к ней, он толкнул ее плечом. Она заметно покачнулась, но не открылась. Джозеп отступил на шаг и ударил дверь еще раз. Замок подался, и он влетел в узкий бетонный тоннель, предназначенный для коммунальных служб космопорта. Затем побежал вперед и остановился лишь у первого перекрестка. Стены более широкого центрального тоннеля густо обросли толстым слоем труб и кабелепроводов. Забранные в конусообразные плафоны лампы отбрасывали багровый свет. Джозеп свернул налево и побежал, морщась каждый раз, когда осколок стекла вонзался все глубже ему в ногу. Из пореза сочилась кровь, но он понимал, что если вытащить осколок, то кровотечение сделается еще сильнее.
Еще один поворот влево. Затем направо и еще раз направо. Раздевалка. В ней ни души. Джозеп приблизился к ряду серо-голубых металлических шкафчиков, взялся за ручку ближайшего из них и потянул на себя. Дверца послушно открылась. В шкафу оказался грязный комбинезон и пара грубых рабочих башмаков. Джозеп подошел к соседнему шкафу и открыл его. Затем открыл еще один. В пятом по счету нашлось то, что ему было нужно, – пояс для инструментов с полным комплектом. Он вытащил энергетический резак, включил его, засунул в рот рукоятку и крепко сжал ее зубами, чтобы лучше удержать. С его помощью он избавился от наручников.
После этого Джозеп задержал дыхание и прислушался. Откуда-то снаружи, отдаваясь гулким эхом, ударявшимся о бетонные стены тоннеля, донеслись приглушенные крики. Джозеп вернулся к первому шкафу, засунул ноги в ботинки, затем вытащил комбинезон.
Д-переписанные органеллы начали изменять его плоть, возвращая лицу черты Эндила Пайна. Пока трансформация продолжалась, Джозеп надел на себя пояс с инструментами, а также инфобраслет, найденный на верхней полке шкафа. В пятидесяти метрах от раздевалки находился смотровой люк, уводивший глубоко в полость стены. Вытащив из пояса с инструментами электроотвертку, Джозеп открыл крышку и пополз вперед. И сразу же оказался в пугающем мире ограниченного пространства. Ему показалось, будто он с головой окунулся в абсолютную черноту бездонного космоса. Не особенно помогало даже инфракрасное видение. Расстояние между стенками не превышало ста десяти сантиметров. Они образовывали своего рода расщелину, заполненную каркасными балками, воздухопроводами и канализационными трубами. Порой Джозепу приходилось ползти по балкам шириной не более десяти сантиметров.
Десантники и охранники скоро поймут, что он переоделся в раздевалке. Однако Джозеп надеялся, что они не сразу сообразят, что он скользнул в люк. Дело было в том, что он обулся в чужие холодные башмаки, которые не сразу нагреются теплом его тела и на какое-то время скроют следы.
Продвигаться вперед по узкой расщелине подземного хода было трудно, но Джозеп медленно освободился от тюремной одежды, держась одной рукой за какую-то балку. Скомкав ее, бросил узел в темноту и принялся натягивать на себя комбинезон. Дважды ему пришлось остановиться, чтобы не выдавать своего присутствия, поскольку кто-то пробежал возле люка. Закончив одеваться и крепко застегнув на талии пояс с инструментами, Джозеп начал подъем вверх. Одновременно с этим он попытался интегрировать свою д-переписанную нейронную структуру в инфобраслет, позаимствованный в раздевалке. Установить связь пока не удавалось. По всей видимости, газ, которым Джозеп надышался, нанес ему больший ущерб, чем он первоначально предполагал.
Поднявшись на уровень второго этажа, он стал двигаться параллельно фосфоресцирующей линии кораллового оттенка, которая оказалась трубой, подающей горячую воду, и поднимался до тех пор, пока не добрался до туалетов. Здесь панели в стене были еще уже, чем диаметр лаза тоннеля коммунального обслуживания, и предназначались в первую очередь для доступа к резервуарам и трубам, обслуживающим туалетные кабинки и умывальники. Он выбрал самую крупную и приложил к ней ухо, прислушался к происходящему в одном из туалетов. Там в данный момент два человека пользовались писсуарами. Хорошо, что это мужской туалет, подумал Джозеп. Один из мужчин остался вымыть руки, другой вышел сразу, как только сделал свое дело.
Энергетическим резаком Джозеп прорезал отверстие в панели и стал протискиваться через него в кабинку, больше всего опасаясь, что производимый им шум привлечет чье-нибудь внимание. После того как он наполовину оказался в кабинке, ему пришлось с силой протолкнуть внутрь нижнюю часть туловища, изгибаясь подобно цирковому гимнасту. Проделать это удалось с великим трудом, даже несмотря на свои д-переписанные конечности. Джозепу оставалось лишь уповать на то, что голова не высунется возле частично открытой двери. Каждый туалет был оснащен камерой, и компьютерная система внутренней безопасности затрачивает львиную долю своего потенциала на отслеживание всяческих ненормальных явлений в стенах административного корпуса.
– Находчивый парень, – заметил Саймон.
– Мне кажется, мы слишком вяло преследуем его, – отозвался Адул. – Наверное, ему следовало бы побольше помучиться в тоннеле коммунальной службы.
– Мы укрепили в нем ощущение собственного превосходства. Посмотри на деятельность его таламуса. Он уверен в успехе.
– До тех пор, пока слишком легкий побег не вызовет у него подозрений.
– Я бы не назвал его побег излишне легким. Сначала Мне даже показалось, что он решил покончить жизнь самоубийством, но потом вспомнил о химическом составе его костной структуры, – возразил Саймон. – Подберите человека со сходными параметрами фигуры, – отдал он приказание Искусственному Разуму.
Дверь туалета открылась. Джозеп напрягся, ожидая, что же будет дальше. Судя по звуку шагов, человек зашел в первую кабинку. Джозеп постучал костяшками пальцев по перегородке. В последующих шагах незнакомца он угадал легкое сомнение.
– Эй! – шепотом позвал Джозеп.
– Какая-то проблема? – Да.
Незнакомец заглянул в кабинку и увидел Джозепа, который сидел на раковине, опустив голову.
– Что случилось? – спросил незнакомец, подойдя ближе. Выбросив вперед левую руку, Джозеп крепко ухватил мужчину за куртку и рывком втащил в кабинку. Затем правой нанес короткий и сильный удар в шею и закрыл дверь. Если он все правильно рассчитал, то камера слежения должна была заметить, как мужчина на секунду остановился перед первой кабинкой, однако предпочел войти во вторую.
Рассмотрев удостоверение личности оглушенного им человека, он узнал, что его имя – Дэвис Фенароли-Рис. Джозеп принялся торопливо снимать с него одежду. Переодеваться в тесной кабинке туалета было так же неудобно, как и натягивать на себя комбинезон в узком тоннеле. Одевшись, он прислонил бесчувственное тело Фенароли-Риса к раковине и принялся внимательно вглядываться в его лицо. Черты собственного лица Джозепа снова стали изменяться. Без зеркала было трудно добиться абсолютного сходства. Однако не это беспокоило его в данную минуту. Дело было в цвете волос. Дэвис Фенароли-Рис был брюнетом, тогда как Эндил Пайн и Скет Магерсан – блондинами. Наконец Джозеп решил намочить волосы водой из умывальника и зачесать их назад, надеясь на то, что они будут казаться достаточно темными, чтобы ввести в заблуждение компьютерную систему наблюдения. Он был уверен, что разрешающая способность видеокамер не слишком велика, чтобы заметить изменение цвета волос.
Еще одну минуту Джозеп потратил на то, чтобы при помощи имеющихся у него инструментов привести в нужное положение замок кабинки. Когда он закрыл за собой дверь, язычок замка со щелчком скользнул в гнездо запора, и снаружи появилась надпись «ЗАНЯТО».