Лишь взглянув на себя в зеркало перед выходом, Лоренс понял, что даже не представляет, что там за ансамбль и какую музыку он исполняет.
Когда он постучал в дверь, ему открыла мать Розалин, Люси О'Киф. Она была моложе его матери и выглядела более энергичной. Лоренсу она напомнила одну из тетушек со стороны отца, относящихся к числу тех независимых женщин, которые каждый год пару месяцев занимались консультированием по компьютерным программам, а все остальное время устраивали вечеринки и играли в теннис. Умная, активная, пышущая здоровьем, прагматичная и веселая. Также он понял, от кого Розалин унаследовала свою красоту – тот же самый маленький носик и высокие скулы.
– Так, значит, ты Лоренс? – весело произнесла она.
– Да, мэм.
– Заходи, Розалин уже почти готова.
У семьи О'Киф был номер с тремя спальнями. Это значило, что младшие сестры сидели в гостиной и хихикали. Сегодня днем Лоренс познакомился с ними, и все три очень быстро установили с ним доверительные отношения. Конечно, подобно всем маленьким детям, они действовали на нервы. Однако девочки были так увлечены тем новым миром, который для себя открыли, что не были чересчур навязчивыми. Лоренс не стал раздражаться по поводу их присутствия, напомнив себе о том, что в один прекрасный день Розалин придется терпеть присутствие его братьев и сестер. То есть… он на это очень надеялся.
Розалин вышла из своей комнаты. Лоренс увидел, что она одета в простое короткое платье синего цвета. Зато выглядела она в нем еще более привлекательно, чем в купальнике.
– Идите веселитесь, – пожелала им Люси.
Бар был таким же, как и во всех пятизвездочных отелях по всему свету. Прямо напротив двери располагалась небольшая стойка полукруглой формы с дюжиной бутылок спиртного на зеркальных полках. Вокруг столов стояли мягкие диваны и плюшевые кресла. Высокие потолки были умело замаскированы низким освещением. И неизбежно на центральном подиуме стояло пианино, за которым сидел музыкант в смокинге, развлекая пожилых гостей мелодиями более чем столетней давности.
Сегодня вечером здесь предлагались менее респектабельные развлечения. Ансамбль исполнял на электрогитарах баллады в стиле хард-рок. Танцевальная площадка освещалась голографическими прожекторами, излучавшими яркие волны разноцветных бликов.
Лоренс слегка отпрянул, когда двери лифта распахнулись и они с Розалин вышли в коридор. Он не привык к тому, чтобы вокруг толпилось так много народу. Было там и несколько подростков, которых он видел в бассейне, – они весело сновали взад-вперед. Розалин улыбнулась и, взяв Лоренса за руку, потащила в зал.
В конечном итоге было совсем не важно, что он не умел танцевать так, как остальные. Вокруг толкалось слишком много народу, и потому какие-либо энергичные движения здесь были попросту невозможны. Так что Лоренс просто топтался на месте и наблюдал за Розалин. Девушка великолепно танцевала, ритмично двигаясь в такт музыке.
Они взяли в буфете закуски и разговаривали, насколько это вообще было возможно под громкую музыку. Розалин пила пиво прямо из бутылки. Затем они еще потанцевали и еще выпили пива.
Лоренс ощущал, как бешено стучит его сердце, и от волнения весь покрылся потом. Испытывая радостное опьянение, он заключил Розалин в объятия посреди танцующей толпы. Девушка прильнула к нему, положив ему на плечо голову. Золотистый свет окутал ее, сменившись затем мерцающим сиреневым. Юноша и девушка улыбнулись друг другу. Лоренс вскинул голову, и они слились в поцелуе.
Ансамбль закончил выступать в два часа ночи. На танцевальной площадке осталось всего пять парочек – в том числе Лоренс и Розалин.
– Это было просто замечательно, – прошептала она. – Спасибо тебе, Лоренс.
Как только двери лифта закрылись, они вновь поцеловались. На этот раз в поцелуе чувствовалась настойчивость. Лоренс проник своим языком в ее рот. Затем дверь лифта открылась. Идя по коридору, они продолжали целоваться и обниматься. Лоренс провел рукой по спине девушки. Ему почему-то не хватало смелости потрогать ее грудь или запустить руку под юбку.
– Я не могу, – задыхаясь, прошептала Розалин ему в ухо. Она провела языком по его щеке, от чего Лоренс затрепетал. – Мама будет беспокоиться. – Дверь в ее номер открылась.
– Завтра? – взволнованно спросил он.
– Да. Увидимся возле бассейна. В девять часов.
У Лоренса так кружилась голова, что было удивительно, как он смог дойти до лифта, не говоря уже о своей комнате.
«Я не могу», – вот что она сказала.
Лоренс, не раздеваясь, бросился на кровать. Казалось, стены комнаты вращаются и вот-вот обрушатся на него. «Она говорила о сексе. Со мной. Мы весь вечер целовались». Когда Лоренс закрыл глаза и сделал глубокий вдох, он все еще ощущал прикосновения Розалин. Ее кожа словно горела огнем.
Но что же она имела в виду, когда сказала «да»? Он произнес лишь одно слово – «завтра?» Больше ничего, все было сказано открытым текстом. И она сказала «да». Да.
От такого количества пива, которое выпил Лоренс, он должен был моментально уснуть, но сон все не шел.
На следующее утро Лоренс уже сидел в шезлонге, хотя на часах было всего без двадцати восемь. Из всех постояльцев гостиницы он пришел к бассейну первым. Несколько роботов-садовников, которые занимались стрижкой газона, расступились в стороны, уступая ему дорогу. Над травой висел легкий туман от ирригационной системы; капли росы ослепительно блестели на тонких травинках. По крайней мере зрительно начало дня было просто впечатляющим.
Розалин пришла без десяти девять. На ней был черный халат; через плечо висела сумочка. Они улыбнулись друг другу. Лоренс постарался, чтобы его улыбка не выглядела неуверенной и глупой.
– Как ты рано пришел.
– Не хотел терять драгоценные минуты этого дня.
– С тобой все в порядке? У тебя усталый вид.
– Нет, все нормально. Просто немного не выспался. После всех этих танцев у меня жутко разболелись ноги.
– Бедняжка. – Розалин поцеловала его в макушку и уселась на противоположный шезлонг. – Ты уже позавтракал?
– Нет.
Как только прозвенел будильник, Лоренс тут же выбежал из своего номера. Он даже зубы не успел почистить – возможно, это тактическая ошибка, если он надеялся вновь поцеловать ее.
– Я знаю, что тебе нужно.
Розалин подошла к бару, который все еще был закрыт, и позвонила по телефону. Через несколько минут прибыли два официанта с подносами.
Они сели возле бара, заглядывая под серебряные крышки, закрывавшие многочисленные тарелки. Перед едой Розалин заставила его проглотить пару таблеток – от головной боли и от неприятных ощущений в желудке. Несколько минут до тех пор, пока лекарства не подействовали, Лоренсу было позволено выпить лишь немного апельсинового сока.
Она заказала воздушный рис, йогурт с кусочками фруктов, яичницу, сосиски, бекон, пудинг, грибы и помидоры, а на десерт – медовые пирожные. На столе уже стояли тосты с джемом и заварочный чайник с чаем.
– Отлично, – довольным тоном произнес Лоренс.
Обычно он вставал в половине одиннадцатого и завтракал горячим шоколадом и печеньем. Йогурт с фруктами оказался слегка кисловат, но все остальное было очень даже вкусно.
Розалин намазала на тост немного джема. Кроме йогурта, она больше ничего не ела.
– Завтрак – самый плотный прием пищи за весь день.
Его мать всегда говорила то же самое, но, услышав эти слова от Розалин, Лоренс понял и оценил смысл этих слов.
– Какие-нибудь планы на сегодня?