— Ведьмин мешочек не может убить, — голос лорда совершенно осип, мне пришлось наклониться, чтобы не пропустить ни слова. Я должен сохранить их в памяти. Это ещё один трофей, положенный мне по древнему праву сильного.
— Я добавил в него кое-что от себя. Ниара будет довольна. И Оливия. А значит, и я удовлетворён.
— Тебе не уйти, Дениел!
Вдруг лорд Лаветт собрал силы и приподнял голову, чтобы посмотреть вдаль. Туман лишил его и этой возможности.
— Отчего же? Кто помешает?
— Ты окружён королевской гвардией. У них приказ — пленить тебя. Ты сдохнешь в подвалах его величества, как подопытная крыса, над которой тренируются маги… Они оторвут тебе лапы, одну за другой. А потом крылья… А потом ты все равно не сможешь сдохнуть.
Силы иссякли, лицо посерело, и Лаветт откинулся на спину, тяжело дыша. Глаза стекленели, я должен был поспешить.
— У них два приказа, Лаветт. И Альберт Рикон, на которого ты так уповаешь, играет только на своей стороне. И на стороне силы. Потомок Второго Советника превзошёл своего предка в хитрости. В искусстве притворства, которое так любят короли во все времена.
Он слушал, я знал, что слушает и понимает. Этот человек, решивший кинуть в топку желания жить даже свою единственную племянницу, умеет цепляться за жизнь, когда она ускользает сквозь пальцы.
— Милорд, ваш выход!
Я подозвал Альберта, который сбросил все маски, чтобы открыть истинное лицо: безразличного ко всему человека, ценившего только истинные редкости. Ради них он предаст огню и забвению что угодно. И ради тщеславия, куда без него!
Мог бы стать истинным Драконом, но не судьба.
— Мне жаль, Лаветт, — на лицо Альберта проступила брезгливость. Он хоть и подошёл ближе, так, чтобы его видели, но не старался склониться над попавшим в силки сметри союзником. — Я знал, что это никому не по силам. И его величество знал.
Вот и всё. Альберт отошёл за моё плечо, на всякий случай. Этот скользкий тип вне перекрёстного огня.
Дыхание лорда оборвалось почти внезапно. Жаль, он не успел услышать главного, но это и неважно.
Я сжал его руку, чтобы не дать ускользнуть к его Богам. Нет, для такого человека у меня найдётся место там, куда уходят Драконы. Говорят, их души вечно охотятся на тени гонителей.
Глаза стекленели, я успел дунуть ему в лицо, и на щеках мёртвого, уже жалкого человека, проступила чёрная паутина. Всё, надеюсь, мой отец, если он достиг Бескрайних Гор и Лесов, будет доволен.
— Как я уже сказал, приказ короля у капитана гвардейцев, — покашлял Альберт в нетерпении. Я встал и хлопнул в ладоши, будто хотел выразить восхищение. Туман принялся рассеиваться.
— Как он узнает, какому именно приказу надобно следовать? — с самым невозмутимым видом произнёс я, смотря поверх плеча союзника. Он был верен мне, как и вознаграждению, весьма щедрому. И обещанию вернуть ему истинное имя.
— Полно, Дениел. Говорят, что его величество получил в дар Древние камни. Пять самоцветов, равных которым по силе ещё не встречались на поверхности. Это поистине королевский подарок.
— Я был рад служить его величеству. И ещё послужу в будущем.
Камни всегда возвращаются к владельцу. Однажды они просто исчезнут из сокровищницы человека, чтобы появиться в сундуках Дракона.
— Разумеется, — Рикон поклонился. — И морок Геранты я отпустил, как условлено. Не забудь, Хамен, о своём обещании. Я свои сдержал.
— Я связан клятвой. Всё будет исполнено после нашей с Ниарой свадьбы.
Рикон кивнул и пошёл прочь с моего согласия. Не оглянулся, ему было всё ясно, счёты почти закончены.
Туман стал редким, как потрёпанная марля.
— Господин, путь свободен? — Курт подошёл почти бесшумно.
Я оглянулся и отыскал взглядом Оливию, скрывающуюся под сенью деревьев неподалёку. Слава Богам, она не делала попыток приблизиться и попрощаться с дядей. Незачем ему оказывать подобные почести!
— Можем идти.
— Тут неподалёку развилка, о которой вы говорили.
— Там будет ждать экипаж. К исходу дня мы будем на месте.
Я взглянул на хмурое солнце, ещё скрытое паутиной тумана. Он окончательно рассеется через час, нас уже здесь не будет. Простая мера предосторожности.
— Мешочки при тебе?
— Да, господин. Я сохранил.
Курт похлопал по сумке, висевшей на плече.
— Можешь выбросить. Они больше без надобности.
Я направился к Оливии и молча подал ей руку. Она выглядела плохо: растрёпанная, в испачканном дорожном платье, с чёрными кругами под глазами и сухими обветренными губами, но глаза, глаза оставались живыми, а взгляд ясным.