Корвольд не стал отвечать сразу, он подошел к окну мостика и посмотрел вниз на поверхность моря, разделяющего два корабля. От гребней до впадин высота волн колебалась от трех до четырех метров.
— Мне не хотелось бы рисковать жизнями, мистер Стин. Лучше подождать, пока море немного успокоится.
— Мне случалось проводить шлюпки и через худшее.
— Незачем торопиться. Это мертвое судно, мертвое, как тело в морге. А судя по его виду, груз в трюмах сместился, и оно набирает воду. Лучше оставить его в покое и поискать его шлюпки.
— Там на борту могут быть раненые, — настаивал Стин.
Корвольд покачал головой.
— Ни один капитан не покинет судно, оставив на нем раненных членов команды.
— Ни один капитан, находящийся в здравом уме, это верно. Но какой здравомыслящий человек может покинуть неповрежденное судно и спустить на воду шлюпки в самый разгар тропического урагана при скорости ветра шестьдесят пять узлов, не подав при этом сигнала бедствия?
— Да, это и в самом деле загадка, — согласился Корвольд.
— И к тому же следует принять во внимание его груз, — продолжал Стин. — Положение ватерлинии говорит о том, что судно полностью загружено. Судя по его размерам, оно может перевозить свыше семи тысяч автомобилей.
Корвольд проницательно посмотрел на Стина.
— Вы думаете о вознаграждении за спасение судна и груза, мистер Стин?
— Да, сэр, я об этом думаю. Оно полностью покинуто со всем его грузом на борту, и мы можем привести его в порт; тогда наше требование о вознаграждении может составить половину стоимости судна и его груза или даже больше. Компания и экипаж смогут поделить между собой пятьсот или шестьсот миллионов крон.
Корвольд обдумывал эти слова несколько минут. Мучительная, искушающая мысль о возможности внезапно разбогатеть боролась в нем с глубоким, суеверным предчувствием беды. Алчность победила.
— Собери свою шлюпочную команду и возьми с собой помощника механика. Поскольку из трубы идет дым. двигатели, должно быть, в работоспособном состоянии. — Он немного помолчал. — Но я бы все же подождал, пока море чуть успокоится.
— Нет времени ждать, — просто объявил о своем решении Стин. — Если крен увеличится еще на десять градусов, мы можем опоздать. Лучше действовать быстро.
Капитан Корвольд вздохнул. Он действовал вопреки тому, что сам считал наиболее разумным, но ему тоже пришло в голову, что теперь, когда ситуация, в которой оказалась «Божественная звезда», стала известна всем, каждый спасательный буксир в радиусе тысячи миль отсюда на полной скорости устремится к терпящему бедствие судну, как все грузовики с лебедками съезжаются к месту аварии на шоссе.
Наконец он утвердительно кивнул.
— Как только ты удостоверишься, что на борту нет никого из членов команды «Божественной звезды» и что ты сумеешь справиться с ситуацией, доложи мне, и я начну поиск шлюпок.
Стин мгновенно исчез, едва дослушав до конца то, что сказал Корвольд. Он собрал своих людей и спустил шлюпку в бушующие волны за десять минут. В шлюпке находились: он сам с четырьмя матросами, помощник главного механика Олаф Андерссон, а также радист Дэвид Сакагава, единственный член команды «Нарвика», знающий японский язык. Матросы должны были обследовать судно, пока Андерссон будет осматривать двигатели. Стин должен был принять на себя формальное право владения судном, если оно окажется покинутым.
Со Стином у руля, шлюпка рассекала бурлящие воды, с трудом удерживаемая в равновесии на гребнях волн, грозящих захлестнуть ее прежде, чем она соскользнет вниз по склону водяной горы. Большой морской двигатель марки «Вольво» стучал бесперебойно, пока они держали курс прямо на сухогруз, а ветер и волны подгоняли их сзади.
В ста метрах от «Божественной звезды» они обнаружили, что они тут не одни. Стая акул кругами ходила вокруг накренившегося судна, будто какое-то внутреннее чувство подсказывало им, что оно собирается затонуть и, возможно, оставить на поверхности что-нибудь вкусное.
Рулевой провел шлюпку под тупым носом судна на подветренную сторону. Им казалось, что «Божественная звезда» вот-вот накроет их своим бортом с каждой новой волной, обрушивающейся на ее корпус. Когда борт огромного судна опускался вниз, Стин пытался закинуть вверх легкую нейлоновую абордажную лестницу с алюминиевым хватательным крюком на конце. С третьей попытки крюк зацепился за верхний край палубного ограждения и закрепился на нем.
Стин первым взобрался по веревочной лестнице и перебрался через ограждение на палубу. За ним быстро последовали Андерссон и остальные. Когда все собрались возле огромных якорных лебедок, Стин повел их вверх по похожему на пожарную лестницу трапу, закрепленному на глухой, без окон передней стене палубной надстройки. Взобравшись на пятую палубу, они вошли на самый просторный капитанский мостик, который Стину приходилось когда-либо видеть за пятнадцать лет, проведенных на море. После маленькой, удобной рулевой рубки «Нарвика» это помещение показалось им огромным, как спортивный зал, и все же впечатляющий набор электронного оборудования занимал лишь малую его часть посередине.
Помещение было пусто, пол усеян секстантами, картами и другими навигационными приборами и справочниками, вывалившимися из открытых шкафов. Два небольших чемоданчика с личными вещами лежали открытыми на столе, как будто их владельцы только что ненадолго вышли из помещения. Похоже, судно покидали в панике.
Стин осмотрел главный пульт управления.
— Судно полностью автоматизировано, — сказал он Андерссону.
Помощник главного механика кивнул.
— И еще кое-что. Все оборудование управляется голосом. Не нужно переводить никаких рычагов или давать рулевому указания о курсе.
Стин повернулся к Сакагаве.
— Вы можете включить эту штуку и поговорить с ней?
Рожденный в Норвегии азиат склонился над компьютеризованным пультом и молча изучал его несколько секунд. Затем он быстро нажал одну за другой несколько кнопок. Огоньки на пульте мигнули, и устройство зажужжало. Сакагава посмотрел на Стина с легкой улыбкой.