Я вздрогнул, моргнул. Если и был у этого полудурка идеальный момент для атаки, то он его прощёлкал.
— Ты что несёшь, дебил?
— А что? Ты занимаешься сексом в поездах только с проводниками? Я могу попросить форму…
Я встал.
— С чувством юмора у тебя хреново, дядя. Лучше бы даже не начинал пытаться.
Он, однако, так не считал. Мужик буквально давился от смеха. Наклонился вперёд, уронив лицо в ладони, затрясся. И его волосы вдруг изменили цвет. Стали ярко-красными и даже отросли. У меня отвисла челюсть.
— Ты… Ты бы видел своё лицо! — сквозь смех простонала Дэйю, выпрямившись. — Святые духи, я никогда в жизни так не веселилась!
Я едва не выронил меч.
— Дэйю?! Ты… — Я вспомнил странную заминку в пути, разворот машины, запертых «ОМОНовцев» и мысленно сам взвыл от смеха. — Твою мать, Дэйю!
Глава 10. Военное положение
Впоследствии, по здравом размышлении, смешного оказалось маловато. Это ж не кино, где после удачного побега по экрану скользят титры. Побег есть побег. Да ещё и при таких обстоятельствах…
— А оригинального дядьку ты убила? — спросил я.
— Нет, устранять человека, облик которого принимаешь, вовсе не обязательно, — возразила Дэйю. — Он остался в кабине автозака. Наверное, уже очнулся.
Она почему-то хихикнула. Если бы не отсутствие характерного «запаха», я бы подумал, что она под чем-то. Такого неадекватного веселья от Дэйю ещё ни разу не наблюдал. Может, всё потому, что мы едем к Юну? У влюблённых вечно крышу рвёт, ведут себя, мягко скажем, неадекватно. А если влюбляется избранная духом убийца, у которой вместо детства была залитая кровью помойная яма, там можно вообще чего угодно ожидать.
— Кстати, да, — спохватилась Дэйю. — Вот, забери.
Из карманов она выложила мой телефон, бумажник и портмоне с документами. Потом сняла с себя мой ремень с кобурой и пистолетом.
— Сумку только не взяла, не знаю, где она, — посетовала Дэйю. — В целом, считай, легко отделался.
Сверху на портмоне легли распечатанные мною билеты — которые, видимо, Дэйю и показывала проверяющим на входе.
Поезд уже выехал из города и набрал солидную скорость. Остановить, конечно, ещё могут, но я что-то сомневаюсь. Полиция — не самая расторопная структура, когда речь не идёт о чём-то, выходящем из ряда вон. В нашем случае погиб один бомж, который перед этим убил полицейского. Другой полицейский, которому бомж сломал руку, подтвердит, что я — скорее герой, чем злодей. Дэйю при побеге никого не убила. Так что на молниеносную реакцию правоохранительной системы можно не рассчитывать.
— Всё равно не надо было этого делать, — сказал я, пряча барахло по карманам.
— Не надо было вытаскивать тебя? — удивилась Дэйю.
— Ничего бы со мной не случилось. Ну, задержались бы на денёк, ничего страшного.
— Ты сказал, что нам нужно уехать на первом поезде.
Мы посмотрели друг другу в глаза, будто из разных миров. Мысленно я сделал себе насчёт Дэйю пометку. Она жила совершенно иначе, нежели другие люди, и даже от меня сильно отличалась. Полиция, кланы, уличная шпана, организованная преступность, поезда, космические корабли, внеземные цивилизации — для неё всё это было незначительной фоновой активностью. Иногда её можно было использовать, иногда приходилось с ней разбираться при помощи силы, вот и всё. Будут последствия со стороны полиции Шужуаня — значит, будем разбираться с этими последствиями. Но соблюдать закон только потому, что закону так хочется — глупость какая, мы же на поезд опаздываем.
— Ну да, сказал, — поморщился я. — Ладно, проехали.
Несколько секунд Дэйю молча смотрела на моё лицо, потом вдруг выдала:
— Я позвонила твоему новому другу и объяснила ситуацию. Он постарается всё уладить.
— Другу? — удивился я. — Ты про Пенгфея?
— Да. Я выяснила про него всё, что могла. Кажется, ему можно доверять.
— Слушай, ты меня пугаешь. Ты что, за каждым моим шагом следишь?
— Практически. Мы ведь друзья. Кажется.
— По-твоему, вот так выглядит дружба? Слежка, внезапные исчезновения…
— Наверное.
Я вымучил улыбку. В области обычных человеческих отношений Дэйю была инопланетянином. Её представления о дружбе не слишком отличались от логики кошки, которая приносит дохлую мышь в постель хозяину, в святой уверенности, что её похвалят.
— Спасибо, — сказал я, и Дэйю неуверенно кивнула в ответ.
Впрочем, долго грузиться над проблемами, которые не пытались убить её или её друзей, она не умела, и меньше через минуту уже улыбалась, глядя в окно.
— А проводники не рехнутся, увидев, что вместо сурового мужика со мной едешь ты? — спросил я.