Однажды, в одну из таких ночей я услышала скрежет по стенам. Не знаю, было ли это правдой, или моё сознание, ослабленное тотальным недосыпом, начало выдавать мне галлюцинации. Не поняла я также, от какой именно стены исходил данный скрежет. Но моя фобия подсказала мне, что со стороны стены, конечно же, уличной. Тогда же она подкинула мне новую мысль. Возможно, дракон не охотится на кого попало, а по каким-то признакам выбирает свою жертву, и черёд пал на меня? И сейчас он, во что бы то ни было, пытается до меня добраться?
Тогда я чуть было не потеряла сознание от страха. Я опустилась на пол и лежала на холодном кафеле, дёргаясь и заливаясь слезами. Скрежет больше не повторялся, но паранойя не отпускала. Я металась глазами по лестничной клетке, пытаясь увидеть более безопасное место. Ещё более безопасное, чем это. Такого, конечно, не было.
В тот момент я приняла твёрдое решение больше не возвращаться в свою квартиру даже днём. Вдруг дракон только этого и ждёт?
С собой в рюкзаке у меня была бутылка воды и пакет с конфетами, которые я всегда брала с собой на случай, если ночью мой живот затребует еды. Если растягивать это должным образом, то какое-то время протянуть можно. А потом… А потом как-нибудь, желательно ранним утром, на свой страх и риск вернуться в квартиру и быстро пополнить запасы.
Образ дракона в моей голове резко изменился. Теперь это был не страх перед мифическим животным, существование которого стоит у человечества под резким сомнением. Теперь это было похоже на страх перед самым настоящим медведем. Медведем, против которого не помог высокий забор с колючей проволокой, и он, преодолев его, пробрался в твой дом, и теперь бродит тут, громя всё вокруг своими мощными лапами в поисках еды. А потом решает, что твой дом – неплохое новое логово, и было бы здорово остаться здесь навсегда. А ты, чудом успев спастись, лежишь в своём погребе и боишься дышать в ожидании, когда же он уйдёт.
Но дракон – не медведь. Он не руководствуется одними лишь инстинктами, полагаясь на чутьё. И если медведь, наевшись, решит вас не трогать, то дракон – разумное существо, и перед своей целью не остановится.
То, что происходило со мной в те дни, когда я лежала там, на холодном кафеле, вспоминать бывает очень тяжело. Я почти не пила; сделала лишь пару глотков из имеющейся у меня бутылки. Меня мучила жажда, но каждый раз, когда я пыталась утолить её, меня охватывала дрожь. При мысли о том, что придётся двигаться, и даже шуршать бутылкой, чем, возможно, я выдам своё местоположение. К конфетам я вообще не стала притрагиваться, хоть мой живот и безжалостно урчал. Но это – лишь первое время. Дальше ты уже не чувствуешь ни голод, ни жажду. У тебя кружится голова, и временами ты, кажется, теряешь сознание. Но твой живот уже больше не бунтует.
Первое время я вся дрожала, лёжа на холодном кафеле, но потом – и к этому привыкаешь. Хотя, кажется, на что-то внутри тебя этот холод всё же влияет. Кажется, я тогда серьёзно простудилась.
Я плохо спала. Как и всегда, конечно же. Любые звуки приводили меня просто в неописуемый ужас. Временами я начинала тихо плакать, если что-то пугало меня слишком сильно, или если я вдруг начинала задумываться о том, куда же скатилась моя жизнь. Ох, сколько же я, наверное, волос тогда потеряла…
Помню звук шагов на лестнице неподалёку от меня. В тот момент я уже попрощалась с жизнью, решив, что это – конец. Закрыв глаза, я видела массивные драконьи лапы, победно поднимающиеся по лестнице.
Но я не хотела оказаться лёгкой жертвой для него. Даже если я оставлю хотя бы один маленький шрам на его огромном теле, который будет хоть изредка напоминать обо мне, то, полагаю, в таком случае тоже можно будет считать, что я погибла с честью.
Из последних сил я приподнялась на локтях, готовясь к этому неравному бою. Я продумывала тактику своих действий. Царапаться, кусаться? Когда шаги стали ещё ближе, я уже приготовилась к боевому прыжку.
Кажется… там была пара школьников. Кажется, я сильно напугала их. Я… свалилась на них с лестницы и потеряла сознание.