И Надя не вытерпела, села.
— Я что тебе сказал? — снова донесся голос, не пойми откуда.
— Что вы задумали?
— Задумал совершить древний драконий ритуал. Сейчас буду приносить девственницу в жертву во имя великого кого-нибудь, еще не придумал, — наконец-то вышел на свет.
В руке он держал длинную штангу с крючком на верхушке. Романо установил ее у изголовья, затем взял небольшой медный чан с цепями вместо ручек и закрепил цепи на крючке.
— Обычно этим Вера занимается, — следом достал из тумбы бутыль с чем-то желтоватого цвета. — Но сегодня у нас случай особенный. Ложись, — застыл у алтаря.
Надя снова опустилась, а чан занял место четко у нее над головой. Оказывается, в днище посудины небольшое отверстие имелось.
— Закрой глаза, — прозвучал следующий приказ. — И не двигайся.
Романо залил в посудину жидкость, затем коснулся ладонями медных стенок и те сейчас же нагрелись. А через пару минут Надя ощутила лбом горячую струю. По тому, как медленно жидкость стекала по вискам и волосам, да и по запаху поняла, что это масло.
— Вот так, сладкая.
Вдруг раздался звук отъезжающей в сторону двери, за коим послышался звук ливня, а теплый ароматный воздух смешался с ароматом дождя. Романо устроился на лавке напротив алтаря, снял с себя рубашку, и его тело побагровело. Надо поддерживать в комнате соответствующую температуру. Он смотрел на Надю, чувствовал, как пусть и медленно, но напряжение спадает, как ее сознание успокаивается, как тело расслабляется и дыхание становится ровнее, глубже. И дело вовсе не в горячем масле, дело в камне, на котором лежит конфетка. Этот камень — мощный энергетический фильтр, он прогоняет через себя энергию живых, очищает, заряжает силой природы. А масло просто приятный бонус, отвлекающий маневр не более.
Надя же вдыхала легкие ароматы сразу всего — масла, сырой листвы, земли, а еще улавливала запах туалетной воды Романо, слушала мелодию, переплетающуюся с ее и его дыханием, ощущала эту горячую тягучую струйку, а еще чувствовала, как тело становится легче, отчего исчезла сонливость, и от жара не осталось следа.
Через некоторое время она ощутила его руки на себе. Романо дотронулся до ног. Мужские пальцы принялись массировать стопы, потом поднялись выше. Надя тогда открыла глаза и уставилась на Романо.
— Даже не думай напрягаться, — поднялся еще выше, к бедрам. — Иначе все лечение насмарку.
Как же тут не напрягаться, когда он снова за свое и явно простым массажем не ограничится. Романо на самом деле останавливаться не собирался, ему хотелось большего, хотелось прочувствовать ее, пусть и не физически. Когда горячая ладонь накрыла лобок, Надя инстинктивно сжалась.
— Согни ноги в коленях и разведи в стороны.
Им обоим пойдет на пользу происходящее. Для обоих это послужит хорошим опытом. Ему, например, будущую женушку тоже придется ублажать и каждый раз проявлять фантазию. А уж как будет использовать этот опыт конфетка, ее дело.
Надя сделала так, как он попросил, и снова закрыла глаза, чтобы не видеть своего позора.
— Умница, — и сразу проник в складки, начал перебирать их пальцами, сжимать, а потом добавил масла. Тонкая струйка полилась на клитор, медленно растекаясь по губам и промежности. — Открой глаза, — произнес у самого лица.
— Не хочу, — сразу отвернулась.
— Ну же, открой, — и слегка надавил на вход во влагалище, отчего Надя немедленно распахнула глаза. — Почему все время приходится тебя заставлять?
Она посмотрела на него. Сейчас глаза этого монстра были чернее ночи. Вдруг Романо склонился еще ниже и коснулся губами ее щеки, а рукой продолжал ласкать.
— Ты уже влажная, — провел кончиком языка по коже. — Хватит сопротивляться, Надя, твое тело давно перестало. Отпусти желания на волю.
Как же хотелось ощутить ее губы, проникнуть в этот молчаливый ротик, отыскать ее язык. Но нельзя, нельзя нарушать правила. Тогда Романо уперся своим лбом в её.
— Остановись, — Надя машинально накрыла его руку своей.
— Вот мы и перешли на «ты», — улыбнулся, а руку не убрал, даже больше, поменялся местами с её, теперь Надя сама себя ласкала, тогда, как он руководил процессом. — Я хочу, чтобы ты кончила. Ты ведь сможешь? — покрыл поцелуями подбородок, щеки и приблизился к губам.