Тила не выдержал, выругался, уперев ненавидящий взгляд в угол гостиной. Потом залпом выпил кружку компота и принялся грызть сладкий крендель.
— Айлин пекла? — неожиданно перевел он разговор на другую тему. — Она нас в Окиносе частенько такими же баловала. Хорошая девчонка выросла. Зря вы тут на нее…
Ариана так вздохнула, что Тила почел за лучше заткнуться и закусить еще одним кренделем. Он, если уж на то пошло, старшим братом Айлин был и вполне мог вмешаться, когда она фортеля начала выкидывать. Но решил, что воспитание девочки должно быть женской привилегией, и отдал все на откуп Ариане и ее сестре. А потом на жену эту обязанность переложил, несмотря на ее болезнь. Спасибо богиням, вразумили Айлин и без Тилиного участия. И спасибо Энде, что дал ему сыновей. Как воспитывать их, Тила знал.
— Короче, я Хеда с Эдом подсунул Кёну этому в оруженосцы, — непонятно почему разозлившись на самого себя, продолжил он. — Рассчитывал, что они дурачков сыграют и улик каких-нибудь накопают мне компрометирующих, чтобы я Кёна мог приструнить. Но, признаюсь, я его недооценил. Месяц псу под хвост, а я даже с места не сдвинулся со своим расследованием. А подонок этот теперь совсем распоясается, уверенный в своей безнаказанности.
— Быть может, это и неплохо? — неожиданно задумчиво проговорил Лил, и сейчас уже Тила посмотрел на него с удивлением. — Если Кён расслабится, то начнет совершать ошибки. И нужно будет лишь их не прозевать.
Тила хмыкнул: это он понимал и без мудрых изречений товарища.
— Предлагаешь слежку устроить? — не слишком благожелательно спросил он. — Так Кён всех моих ребят лучше меня знает — вмиг вычислит. Я потому сыновьями и пожертвовал, что больше некого было просить.
— Боюсь, что твои сыновья Кёну поперек горла изначально встали, — возразил Лил, — ведь не так давно их отец занимал пост его отца, и Кён вполне мог решить, что ты метишь обратно на теплое место, первым делом пытаясь копнуть под сына конкурента.
— Очень теплое! — неожиданно вспылил Тила. — Такое теплое, что у меня волос уже вполовину меньше, чем у любого из вас! Была бы возможность — остался бы в Окиносе их полицию развивать да вечерами на морской закат любоваться! А вместо этого дерьмо за всякой мразью разгребаю! Отчий край, Энда его подери!
Тила выговорился и замолчал, пораженный своей вспышкой уж точно не меньше хозяев. Он вовсе не собирался жаловаться на жизнь и уж тем более на градоначальничьи тяготы. Но Лил высказал ту самую мысль, которой Тила больше всего и опасался, и в попытке оправдаться он не сдержал эмоций. Никто не знал, на самом деле, сколь непроста была ноша главы города. Когда от тебя зависит благополучие нескольких тысяч человек одновременно и любое неверное решение может превратить город из мирного поселения в бушующий океан. Когда приходится выбирать, чьими интересами пожертвовать, чтобы остальным жилось хорошо. Когда не спишь ночами в преддверии визита глав соседних городов, проговаривая в сотый раз свою речь и прикидывая, как лучше всего продавить интересы Армелона. Когда не видишь семью неделями, потому что вынужден совершать ответные поездки и снова договариваться, угрожать, упрашивать…
Тила мог гордиться тем, как поднял город за время своего правления. Улучшение благосостояния граждан невозможно было не заметить. На месте деревянных домов даже бывшей голытьбой возводились каменные; открывались новые лавки; иноземные торговцы считали честью представлять свой товар именно на армелонской ярмарке. Поднималось сельское хозяйство, развивалась медицина: Тила не постеснялся обратиться к Эйнарду с просьбой посоветовать целителей из южных стран, способных помочь в этом деле. Воинское искусство было взято на особый контроль: что бы ни обещал им Энда, а об обороне города как раз в мирное время и стоило позаботиться. Так что, уезжая, Тила не мог ни в чем себя упрекнуть. Он оставлял Армелон преемнику в цветущем состоянии и имел полное право уделить время жене, которую, вероятнее всего, и подкосило вечное отсутствие в ее жизни мужа.
Тила старался об этом не думать, убеждая себя, что у него не было другого выбора. Хотя в глубине души понимал, что выбор есть всегда. Просто он по привычке делал то, что от него ждали. Как когда-то ненавидел дракона, потому что так было положено. Как помогал добивать врагов, когда Ильга замерзала в разрушенном госпитале. Как рискнул сейчас детьми, потому что снова увидел в этом свой долг. Да только этот самый долг едва не отнял у него самых близких и самых лучших людей, которыми одаривали его богини: друга, жену, сына…