— У тебя руки холодные, — чувствуя, как и ее пальцы коченеют от страха, проговорила она. Дарре тут же разжал объятия, опустил голову.
— Прости!..
Айлин вздрогнула: на глаза навернулись слезы. Эгоистичная дура! Пирог ей, видите ли, малиновый заказали, а она, видите ли, запаха малинового в последние годы не выносила. Вот и решила, видите ли, клин клином выбить и повторить первый поцелуй на той самой поляне, только совсем с другим продолжением. Чтобы не было больше в голове ассоциаций между этой сладкой ягодой и унижением любимого человека.
Вот только Дарре поставить об этом в известность не потрудилась. И о чувствах его не подумала: вон как «урод и дикарь» крепко ему в память впечатались, может, он эту поляну вообще за версту обходил, а Айлин…
— Ненавижу малину! — с надрывом выдохнула она.
Дарре непонимающе замялся, пытаясь разобраться, что произошло, и решить, как поступить дальше. Показалось, что в голосе Айлин проскользнуло разочарование, когда она про руки ему сказала. Наверное, все-таки другого поведения от избранника ждала и не рассчитывала, что он вот так на ровном месте будет паниковать. Дарре и сам не мог весомой причины найти, чтобы хотя бы перед собой оправдаться за очередной срыв. И только слова Айлин о малине открыли глаза.
Дарре даже осмотрелся невольно.
Усыпанная шишками лесная тропинка огибала стройные стволы сосен и берез, теряясь в буйной июльской зелени. Если пройти чуть дальше и свернуть направо, попадешь на ту самую поляну, где Дарре когда-то пережил одни из самых отвратительных минут в своей жизни. И как это он внимания не обратил, куда Айлин его вела? Ведь не случайно же они здесь оказались — и упоминание ею малины только подтверждало это подозрение. И… что?..
Расстаться хочет? Высмеять снова? Унизить, как два года назад? Глупости! Разве тогда дрожала бы, как осиновый лист? И прятала слезы, упирая взгляд в землю? И сжимала одной рукой другую так крепко, что, казалось, сломает?
Дарре ничего не понимал, только чувствовал, что ей плохо. А от этого, как Айлин сама признавалась, существовало лишь одно средство.
Он снова шагнул вперед и крепко-накрепко заключил ее в объятия. Потом спросит, когда Айлин хоть немного успокоится. А пока совсем другое важно.
Айлин обхватила его за шею с такой силой, словно теперь сломать хотела ее.
— Почему у тебя руки холодные? — требовательно и в то же время совершенно жалко спросила она. — Я опять все испортила, да?..
— Пока не сказала, что знать меня не желаешь, нет, — сам не понял, как, ответил Дарре и мысленно помянул Энду, увидев, что в глазах Айлин заплескалось смятение.
— С ума сошел!.. — еле выдавила она. — Да я же!.. Я!..
Дарре, не выдержав, прижался губами к ее губам. Что тут объяснять, когда значение имели только ответные поцелуи Айлин? От них уходили отвратительные мысли и отступали изматывающие чувства. Будет ли такое время, когда они прекратят сомневаться друг в друге и бояться, что все происходящее неправда? Наверное, будет. А пока нужно просто проявить терпимость и к любимому, и к самому себе.
— Тогда рассказывай, что задумала, — не переставая нежно касаться губами ее лица, прошептал Дарре. — А на руки не обращай внимания: к тебе это отношения не имеет.
— Ко мне теперь имеет отношение все, что тебя тревожит, — подставляя то одну, то другую щеку, отозвалась Айлин. — Я женой твоей, между прочим, собираюсь стать. А ты все время подвох какой-то ищешь и ждешь, что я не сегодня-завтра за старое возьмусь. Я заслужила, конечно, никуда от этого не денешься…
— Это ты так думаешь, — прервал ее Дарре, принявшись целовать нагревшиеся под жарким солнцем золотые волосы. — Смешная рыжая девчонка. Да разве я стал бы дом строить, если бы не верил, что ты этого хочешь?
Айлин вскинула голову и заглянула ему в глаза.
— Если доверяешь… — она протянула ему руку, и Дарре недоуменно, но без единого колебания сжал ее ладошку. Айлин улыбнулась. — Давай тогда разрушим последнее препятствие. Я хочу… хочу все исправить…
И она потянула его на ту самую поляну, которая в последние годы Дарре разве что в кошмарных снах снилась. Но какие теперь кошмары, когда Айлин, едва ступив на окруженную малиновыми кустами лужайку, тут же обернулась к Дарре, обхватила его за талию и прижалась к груди? Он тоже сомкнул объятия, ласково поглаживая ее по голове и слыша только чуть прерывистое дыхание. Почему-то у него даже мыслей раньше не было, что не одному ему нелегко пришлось после того поцелуя. А ведь Айлин признавалась, что боялась его холодности после своего поступка. И ненавидела малину…