Так страшно не было даже в тот момент, когда она прощения у Дарре просила. Тогда он еще чужим совсем был, а сейчас…
Сердце стучало так, словно наружу хотело вырваться, а смущение затмевалось каким-то новым незнакомым чувством, от которого было и горячо, и нежно, и неприлично сладко.
Айлин зажмурилась на секунду — то ли от сверкнувшего в золотых драконьих прядках солнца, то ли от пронзившей грудь храбрости. Обогнула Дарре, обхватила его сзади за талию и прижалась щекой к обжигающей шее.
Дарре вздрогнул, сорвал выдох и тут же снова судорожно вдохнул. Айлин пристроилась чуть поудобнее, провела пальчиками по напрягшемуся животу, уткнулась носом в ложбинку у плеча, чувствуя, что начинает пьянеть от уже знакомого запаха своего мужчины.
— Айлин!..
Низкий, будоражащий донельзя голос. Ох, чего бы она сейчас не отдала, только чтобы забыть о собственных обещаниях и позволить Дарре сделать то, чего они оба так желали. Но коли еще не пришло время, Айлин следовало взять себя в руки и попытаться выполнить задуманное. Пока окончательно не потеряла голову просто оттого, что ощущала собственной кожей кожу Дарре и могла трогать ее, и гладить, и даже…
Она прикоснулась губами к уродующему и мучающему ее любимого шраму. Дарре дернулся, пытаясь обернуться, но Айлин не позволила. Скользнула ниже, не испытывая даже тени брезгливости, а только все усиливающуюся уверенность в правильности своего поступка.
— Айлин, ради Ойры! — вдруг с мольбой проговорил Дарре. — Тебе же тошно должно быть!
— Тебя целовать тошно? — искренне удивилась она и даже боднула его куда-то в седьмой позвонок. — Большей глупости я от тебя еще не слышала.
Но он мотнул головой и все-таки развернулся, перехватив ее ладони и прижав их к сердцу.
— Айлин, пожалуйста! — ни тени былой страсти, только корежащее душу отчаяние. — Я сдохну, если увижу потом в твоих глазах отвращение! Не надо меня лечить! Не такой ценой!
Айлин заглянула ему в лицо и не решилась настаивать. Только чуть порозовела и пробормотала:
— Когда ты станешь моим мужем… Тебе не удастся так легко от меня отделаться.
Дарре, не удержавшись, хмыкнул. Айлин улыбнулась, довольная тем, как смогла загладить свою бестактность. Если бы только… еще немного смелости…
Она высвободила одну руку и осторожно тыльной стороной ладони погладила его по груди. Потом перевернула, прижала ладошку крепче и медленно повела ее к шее. Так приятно, так завораживающе… И как Дарре только мог думать?..
— А какого цвета драконом я бы была? — Айлин смотрела на свою руку и, ощущая, как от ее прикосновений он снова разгорается, вдруг решила, что есть в ней что-то нечеловеческое. Разве иначе они смогли бы с Дарре так чувствовать друг друга? Словно были одним целым…
— Золотого, — сдавленным голосом ответил он, точно так же глядя на ладошку Айлин, но больше не пытаясь ее остановить.
— Потому что я рыжая? — продолжила расспросы Айлин, ощущая, как под его взглядом кровь начинает бурлить, и не желая себя выдавать. Раз уж Дарре не позволил ей сделать доброе дело, пусть тогда терпит ее баловство.
— Потому что ты родилась осенью, — он накрыл ее руку своей и прижался губами к нежному запястью. — Осенью рождаются только золотые, медные и красные драконы.
— Как интересно, — Айлин незаметно вытянула вторую руку и принялась выводить пальчиком на его коже замысловатые узоры. — А черные, значит, летом?
— Черные и зеленые, — подтвердил Дарре, запуская непристроенную руку ей в волосы, перебирая мягкие локоны и стараясь не обращать внимания на то, как Айлин забавляется. Прервать ее еще и сейчас у него не хватало жестокости. Слишком страшно было обидеть, когда Айлин вот так близко…
— А зимой? — продолжила расспросы она, спускаясь чуть ниже, сжимая ладошку у Дарре на боку и торжествуя от вырвавшегося у него выдоха. — Белые? Серебряные?
— И лиловые, — с трудом возвращая себя на землю, отозвался Дарре. Он, пожалуй, мог гордиться своей силой воли, позволявшей до сих пор сдерживать бушующую в груди страсть. Айлин явно поставила себе целью довести его до исступления. И ей это отлично удавалось.
— Огонь, Земля, Воздух, — подвела итог Айлин и снова погладила его тыльной стороной ладони. — Осталась вода. Голубые, сапфировые, да?
— Еще перламутровые, но они редко появляются на свет, — Дарре тряхнул головой, надеясь добиться хоть какого-то просветления в ней, но на этот раз тщетно. Руки сами сжали хрупкие плечики, скользнули по открытой спине, разрушая запреты, и Дарре принялся целовать изумительную бархатистую кожу, которая словно наливалась жаром от его прикосновений. Айлин сомкнула руки вокруг его талии, прижимаясь, открываясь, подставляя самые чувствительные места и вдыхая все тяжелее.