— Дарре!.. — Айлин стиснула руки на груди, с трудом веря тому, что слышит, но уже понимая, какую только что обиду нанесла любимому человеку. Тут даже «урод и дикарь» рядом не стояли. Но ведь не примет оправданий. Гордый, как и подобает дракону. — Ты ведешь себя, как ребенок! Честное слово, только птенец неоперившийся будет в любом человеческом порыве искать оскорбление для себя. Тебе почему никогда в голову не приходит, что я не смогу без тебя жить? Что, если понадобится, я… Да я к кому угодно за помощью обращусь, лишь бы тебя опасности не подвергать! Я эгоистка, да, но я навсегда усвоила, каково без тебя. И теперь…
— Теперь будешь до конца дней меня опекать? — устало вздохнул Дарре и прислонился зудящей, простреливающей, несмотря на зажившие рубцы, спиной к холодной стене. Слова Айлин о том, насколько она в нем нуждалась, наверное, должны были принести облегчение. Но меньше всего на свете он желал бы от нее жертвы, даже вызванной самыми сильными чувствами. — Айлин, я всегда понимал, что ты достойна гораздо большего, чем изуродованный получеловек. Но мне не хватило мужества вовремя отступить, пока еще наши отношения не зашли слишком далеко. Я… Энда все подери! — он вдруг схватил ее за плечи и заглянул в глаза. — Если любишь, если нужен… Позволь мне не чувствовать себя ущербным! Позволь заботиться о тебе и защищать тебя, как подобает настоящему мужчине!
Айлин всхлипнула от затопившей грудь нежности и обхватила Дарре за шею.
— Ты только это и делаешь: разве сам не видишь? — прошептала она. — Дарре, пожалуйста, не надо мне ничего доказывать! Если бы я только могла избавить тебя от этой необходимости… Я… Ойра милосердная, ты не представляешь, как мне хорошо с тобой! Пожалуйста, пожалуйста, не надо!..
Дарре сомкнул объятия, не в силах ей противиться. Поняла ли Айлин его? Хуже нет унижения, чем невозможность проучить Кёна за те обиды, что он наносил любимой. Дарре научился отвечать на его оскорбления, но руки требовали своей мести, и останавливало только понимание того, что он подведет свою рыжую девчонку, которая так рассчитывала на его выдержку.
Айлин неожиданно напряглась, снова вцепилась Дарре в рубашку и испытующе посмотрела на него.
— Почему ты здесь? — с плохо скрываемым отчаянием спросила она. — Только правду, Дарре! Ты сказал, что Кёна не трогал, но на другой мой вопрос не ответил. У тебя кулаки все в крови. Ты… подрался с кем-то? И тебя поймали? И теперь… завтра…
Дарре мотнул головой, почти физически ощущая охвативший ее ужас. Напридумывала уже и страдает от одних мыслей. А что было бы, если бы Дарре нечем было сейчас ее успокоить? Вот тебе и защитник!
— Тила тут… велел тебе передать, — он сунул руку в карман и протянул Айлин записку. Та прочитала ее несколько раз, прежде чем смогла понять смысл и избавиться от охватившей ее дрожи. Потом выдохнула с облегчением и показала содержимое Дарре. «На суде не говори ни слова, — значилось там. — За тебя все скажет Кён».
— В этом весь дядя Тила, — качнула головой Айлин, медленно приходя в себя. — Бывало, придет с работы, скомандует, чтобы через пять минут все были готовы, и пойдет запрягать лошадей. А куда, что? То ли в гости, то ли к морю, а может, вообще в Армелон пришла пора возвращаться… Только тетя Ильга и может угадывать его намерения по настроению.
— Он за сывороткой правды ездил, — напомнил Дарре. — Хочется надеяться, что вернулся не с пустыми руками.
— Тебе, значит, не сказал? — ахнула Айлин и погрозила кулаком в сторону двери. — Все испытывает на прочность. Ох, и выскажу я ему потом!
— Он на ночь меня с тобой оставил! — неожиданно осознал Дарре. Айлин моментально вспыхнула и потом старательно сбравировала:
— Я же говорю, проверяет. Хорошо, что у него дочерей нет: те бы вообще замуж никогда не вышли с таким отношением.
Дарре понял, что она не шутит, не замечая очевидного.
— Дурочка, — он привлек ее к себе и коснулся губами чистого лба. — Да он заботится о тебе. Не хочет, чтобы ты ночь одна в камере провела. Да и меня решил пристроить, чтобы я дел не натворил и не испортил его план.
Айлин вздохнула, доверчиво прижалась к любимому.
— Думаешь, у него все-таки есть план? — негромко спросила она. Дарре кивнул как можно убедительнее.
— Если это не так, то мы все-таки испробуем стены этой тюрьмы на прочность. А там будь что будет.
Айлин погладила его по щеке.
— Если случится непоправимое, я буду всю жизнь молить богов, чтобы они тоже превратили меня в дракона. Как Луну, — проговорила она. — И тогда мы снова будем вместе. Я не отдам тебя ни одной драконихе! Даже самой красивой!