— Я шантажировал лесника, узнав, что его дочь…
— Я запугивал рыбаков, когда они…
— Я пытался покалечить Эйнарда в отместку за то, что он напоил меня какой-то дрянью и я неделю…
— Довольно! — рявкнул градоначальник, заткнув наконец тем самым сыну рот. — Все это не имеет никакого отношения к сегодняшнему разбирательству!
— К сегодняшнему разбирательству имеют отношение ложные доносы, за которые положено соответствующее наказание, — с нескрываемой усмешкой заметил Тила и оглядел присутствующих, задержав взгляд на паре человек, поспешивших укрыться за спинами остальных. — Но, если клеветники подтвердят, что писали бумаги под давлением, о чем ваш сын, господин градоначальник, уже во всеуслышание заявил, обвинения с них будут сняты в сторону шантажиста. Кроме того, — продолжил он, уже не скрывая своего торжества, — к сегодняшнему разбирательству имеет отношение попытка оболгать добропорядочную гражданку, подбросив ей яд, к которому она не имела никакого отношения, что я трактую как однозначное вредительство. Думаю, вам не надо напоминать, что в этом случае предписывает закон по отношению к такому преступнику.
— Не надо, — сдавленно отозвался градоначальник. Даже если упомянутая Тилой фальсификация сама по себе на вредительство и не тянула, то все любезно рассказанное Кёном в целом никак иначе назвать было невозможно. И карался такой поступок… — Двадцать лет общественных работ или изгнание из города согласно голосованию.
— Я бы выбрал изгнание, — нехорошо ухмыльнулся Тила. — Кто хочет меня поддержать?
И в воздух взметнулся лес армелонских рук…
Глава тридцать третья: Джемма
Джемма с интересом смотрела на белоснежные стены Армелона, к которым они с матерью приближались самым быстрым шагом. В Хантесвиле стены — низкие, выщербленные, дышащие на ладан — и защитой-то назвать было нельзя: Джемма через них на раз перебиралась, чтобы не идти через ворота и не рисковать общением со стражей. Через армелонские стены она не смогла бы перебраться при всем своем желании. Да и враги, наверное, старались обходить этот город стороной, особенно памятуя о том, что в нем живут сразу два дракона. Если, конечно, отец Эдрика сказал правду, а не придумал историю, чтобы разжалобить мать Джеммы и уговорить ее продать им необходимое зелье.
Джемма неслышно вздохнула и бросила взгляд на сосредоточенную мать. Та пару недель металась в сомнениях, пытаясь решить, принять ли приглашение отца Эдрика или продолжать жить прежней жизнью. Пещера надежно укрывала их от нежеланных гостей и особенно от маминых братьев, которых они опасались больше всего и от которых сбежали в новое укрытие сразу после того, как мама взяла у Джеммы каплю крови. Джемме не требовалось объяснений: она по запаху понимала, насколько плохими людьми были ее дядья. Они пахли смертью и чужими муками; и Джемма боялась их до потери сознания. Дядья жили отдельно от сестры, лишь иногда навещая ее одинокий домик в лесу, но Джемме достаточно было уловить их запах, чтобы окоченеть и перестать соображать. Они глумились над ней, когда мать не успевала спрятать Джемму, но не трогали, очевидно, рассчитывая, что рано или поздно она принесет им пользу. И однажды добились своего.
Мама потом плакала несколько дней, не объясняя Джемме причины, но та и сама поняла, что капля ее крови помогла сотворить что-то страшное. Мама бормотала только: «Защитить… Защитить…» — и пришла в себя лишь в пещере, совсем в другой стороне от Хантесвила, чем стояло их прежнее жилище. Они обустроились в ней — хорошо ли, плохо ли, но вполне пригодно для жизни, — и мама уже вовсю готовилась к приходу холодов, когда вдруг услышала на рынке, что ее разыскивают братья.
Больше она не колебалась ни секунды. Собрались в одну ночь, взяв только самое необходимое, и отправилась вместе с Джеммой в Армелон. И вот теперь стояли перед закрытыми воротами и, кажется, непозволительно долго набирались храбрости, чтобы постучать. Так долго, что охранник на вышке первым поинтересовался, что угодно добрым странницам.
— Мы ищем Тилу, — не став скрывать правду, ответила мать. — Есть тут такой?
— А как же, — хмыкнул охранник. — Вам сюда пригласить, или внутрь пройдете? Если внутрь, придется назвать себя и цель визита. Если подождать желаете…
Джемма дернула мать за руку, призывая укрыться за крепкими стенами Армелона. Ей всю дорогу казалось, что мамины братья вот-вот настигнут их и учинят расправу. А уж на что они способны, Джемма отлично представляла.
Мать, к счастью, не стала возражать, очевидно, тоже ощущая немалое беспокойство, и они одновременно выдохнули с облегчением, когда калитка в воротах захлопнулась за их спинами.