Дарре снова упал перед ней на колени, подхватил любимую на руки, прижимая к груди и страшась опустить на нее глаза. А вдруг все неправда? Вдруг наваждение какое-то, а он по-прежнему держит хладный труп и, стоит лишь шевельнуться…
Едва слышное, донеслось до уха собственное имя, и только теперь Дарре пробрало. Осознание обрушилось снежной лавиной, погребя под собой и гордость, и стыд, и представления о «настоящем мужчине». Дарре уткнулся лицом в золотой шелк любимых волос и умылся очищающими слезами облегчения.
Айлин не отстранялась, не пыталась что-то спросить, только сжимала его рубаху до треска ткани и горячо дышала в шею, чередуя его имя с короткими, почти болезненными поцелуями.
— Ты смог… Ты вернулся… Ко мне… — выдохнула наконец она, а Дарре так и не хватило сил поднять голову. Наверное, только так можно было отучить его от желания доказывать всем свою состоятельность. Доказал. Кому только? Вдруг выяснилось, что на свете есть гораздо более важные вещи, и Айлин столько раз ему об этом твердила, а он все считал, что она его просто не понимает. А потом едва не поплатилась из-за его заносчивости.
— Вернулся, — пробормотал он ей в макушку. — Если простишь…
Айлин всхлипнула и прижалась к нему еще сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно.
— Наконец-то я этого дождался, — усмехнулся Энда какому-то ему одному понятному событию, а на Айлин его высказывание произвело самое неожиданное впечатление. Она отпрянула от Дарре, вскочила на ноги, подступила к трехглавому дракону, способному раздавить ее, словно букашку, и принялась высказывать ему претензии, припомнив все несчастья в жизни Дарре. И детство без родительской любви, и рабские мучения от хозяев, и вечную боль из-за пережитого позора. Дарре понятия не имел, ни что она так много о нем знала, ни что принимала все эти вещи столь близко к сердцу, что не побоялась божественного гнева, вступившись в его защиту.
— Ого! — искренне рассмеялся Энда и пристально посмотрел на Дарре, все еще стоявшего на коленях с опущенной головой: так стыдно, как в эти секунды, ему точно никогда не было. — Языкастую девицу ты себя выбрал — не даст тебе спуску.
Дарре вскочил, сверкнул глазами, готовый тут же оградить Айлин от оскорблений — пусть даже из божественных уст, но Энда только предупреждающе мотнул головой.
— Много вы нас слушаете? — поинтересовался он, сразу потушив занявшийся в их душах пожар. — Вот то-то и оно. Мы бы и рады к блаженству вас привести, да вы что дети малые: все пытаетесь уши назло мамке отморозить. А потом просите проблемы ваши решить. Сестры с ног сбились, гордеца твоего от ловушки человеческой отваживая. Уж что только не придумывали: и бурю насылали, и туман непроглядный, и деревья на пути валили. Но он все преодолел. А то, что награда не по вкусу пришлась, так не мы ее выбирали. Хорошо хоть от нынешних родителей не сбежал, а то тоже мы виноваты бы оказались. Вот и еще один с такими же претензиями, — Энда вздохнул и с весьма выразительным недовольством посмотрел на павшего перед ним ниц градоначальника. — Ну что, мил друг, сполна за предательство свое получил? Если бы не ты, обошлись бы малой кровью, и сын твой бессовестный жив бы остался. Так нет, надо было стрелять в несчастного мальчишку, и так натерпевшегося…
— Возьми… возьми мою жизнь взамен его… — совершенно потерянным голосом выговорил градоначальник. — Он все поймет, он исправится…
— Никогда! — категорично отрезал Энда. — Упустил ты его, без матери растя: я потому и терпел так долго его пакости, что обделенным считал…
Но градоначальник не желал слушать отказа.
— Она не лучше, — ткнул он трясущимся пальцем в Айлин, а Дарре как-то равнодушно подумал, что еще одна такая фраза — и он собственными руками задушит главу Армелона. — Почему за нее позволено было отдать жизнь, а за Кёна моего?..
— Потому что это искупление ее отца, — не терпящим возражений голосом ответил Энда. — А твое искупление будет иным. Либо, — тут же добавил он, — ты можешь попробовать пойти своим путем. И тогда уж встретимся после твоей смерти.
Градоначальник содрогнулся, но больше не посмел спорить. Энда же немедленно потерял к нему интерес и окинул взглядом всех собравшихся на площади.
— И снова советую вам сменить градоначальника, — заявил он с таким довольным видом, будто одарил армелонцев божественным просветлением. — А то как в гости не заглянешь, все какие-то темные личности у власти.
В толпе послышались смешки, однако они смолкли вместе с новыми словами Бога Земной Сферы.
— Однако это все лирика, а у нас между тем серьезное дело к юным героям, — сообщил он, отыскивая взглядом возвратившегося из леса Вилхе и его ватагу. Армелонцы расступились, давая проход мальчишкам, неловко топтавшимся возле клетки с двумя пленными и телеги, на которой вповалку лежали измученные драконьи детеныши. Среди жителей пробежал недоуменный шепоток, но вот для Триады улов ребят явно не был сюрпризом.