Энда между тем прогнул драконью шею, опуская голову на уровень головы Вилхе.
— Поделитесь добычей-то? — спросил он. — У меня и покои для этих двоих подготовлены, и лечебный настой с плюшками.
— Это изверги! — возмутился Вилхе. — Они Дарре крылья отрезали, и Джемме угрожали, и драконов несчетное число до смерти замучали…
— Знаю, — неожиданно мягко проговорил Энда, вынудив Вилхе замолчать и внимательно вглядеться в божественные глаза. — И потому хочу заставить их прочувствовать все то, что испытывали их жертвы: каждая жертва. Но для этого мне нужно твое согласие: это ведь твои пленники. Я же в долгу не останусь.
— Мне ничего не нужно, — хмуро ответил Вилхе. — Я хочу только, чтобы виновные были наказаны, а невинные перестали страдать!
Энда вздохнул, отвел взгляд, словно не смог смотреть в наивные детские глаза. Ойра и Ивон переглянулись.
— Какое хорошее желание, — прошептала Ойра.
— И настолько же несбыточное, — отозвалась Ивон.
Вилхе сжал кулаки.
— Не в божественной это власти — управлять людьми, — соизволил наконец объяснить Энда. — Ты разве родителей всегда слушаешься? То-то и оно. Только вы сами можете истребить жестокость в вашем мире. И предлагаю начать немедленно, позаботившись о несчастных ребятах в телеге.
— Я позабочусь! — бесстрашно выступила вперед Нетелл, не обращая внимания на вцепившуюся ей в юбку Джемму. — Пусть это будет моим искуплением.
Энда выдержал паузу, проверяя ее на прочность.
— Драконье отродье, — напомнил он. Нетелл передернула плечами.
— Не бывает чужих детей! — заявила она и крепче прижала к себе розовоглазую дочь. Энда усмехнулся, но потом кивнул.
— Принимаю, — согласился он. — И обещаю свою поддержку. Но не жди, что будет просто.
Нетелл понимающе склонила голову.
Трехголовый дракон поднялся над землей и подцепил когтями клетку с окаменевшими в предчувствии расправы пленниками. Но вдруг развернулся к Вилхе и подмигнул ему.
— Оставляю тебе желание: истратишь, когда придет время.
С этими словами он наконец поднялся в небо и растворился, разметав после себя как воспоминание лишь разноцветную пыль…
Глава тридцать седьмая: Крылья (продолжение)
Дарре сжимал пальчики Айлин с таким чувством, словно он делал это в последний раз в прошлой жизни. Поднять на нее глаза смелости так и не хватало; только стоять в паре десятков шагов от их общего почти достроенного дома, смотреть под ноги и пытаться заставить себя произнести хоть слово. Кажется, Айлин ясно дала понять, что ее чувства к нему ни чуточки не изменились даже после его откровенной прилюдной слабости. Почему же никак не получалось взять себя в руки и все объяснить? Вряд ли, конечно, было хоть что-то, чего бы Айлин не понимала. Но она совершенно точно не знала, что теперь все будет по-другому и что ей никогда больше не придется волноваться за него и переживать из-за его дурости. Если только она захочет снова его принять.
— Айлин…
Она замерла, и Дарре вдруг почувствовал, что она боится. Страхом была объята вся ее фигурка: слишком напряженная спина, слишком высоко вздернутый подбородок, слишком плотно сжатые губы — как будто лишь для того, чтобы не позволить им задрожать. У Дарре в голове помутилось от панических мыслей. Почему вдруг сейчас, когда все позади и даже Создатели пообещали сделать Айлин счастливой, она вдруг испытывает именно это чувство? Не потому ли, что в драконьей ипостаси его увидела и теперь с чудовищем не хочет иметь дело? Поначалу не думала об этом, из лап смерти вырвавшись, а теперь, согревшись в объятиях родных людей, брезгует к эндову отродью прикасаться? Все-таки представлять и убедиться воочию — весьма большая разница, а Дарре в образе ящера мог навести ужас не только на юную девицу. Но он же расстанется с этой ипостасью уже после первой близости!..
Да только…
Захочет ли Айлин ее теперь?..
— Ты дракон… Настоящий… — пробормотала она, а Дарре с трудом зубы удержал, чтобы не застучали. Неужели правильно угадал? Сам хотел над столь глупыми сомнениями посмеяться, а выходит, что и не глупые они вовсе? — Боги и крылья вернули…
— Вернули, — тупо согласился Дарре, переставая улавливать смысл ее слов и чувствуя, как холодом сковывает все тело. Энда счастье Айлин пообещал — так что же, выходило, совсем иное у нее счастье? И не с Дарре оно вовсе? И Энда открыл ей теперь глаза?..