— Чего тебе? — обозлившись на себя за распущенные нюни, буркнул Хедин и непроизвольно натянул одеяло до самого подбородка.
Ана осторожно шагнула вперед, с одной стороны, радуясь, что он первым начал разговор, с другой — теряясь от его сердитого и в то же время словно смущенного голоса. А ведь раньше он ее только раззадоривал. Сейчас же даже ответа на вопрос в голове не было.
— Я… думала, ты на свадьбу придешь, — нечто совершенно глупое и неуместное пробормотала Ана. Хедин передернул плечами и скривился на мгновение от боли.
— Уверен, что они отлично справились и без меня, — заявил он, глядя на Ану с заметным подозрением. Опять какой-нибудь гадости ждал? Неудивительно, наверное, да только Ане меньше всего хотелось нынче дерзить.
— Совсем плохо, да? — негромко спросила она и тут же вздрогнула. Лицо у Хедина покрылось пятнами, а глаза заметали молнии.
— А не свалила бы ты, белобрысая, пока я не разозлился, — сквозь сжатые зубы выговорил он. — А то госпиталь пустой, помощи ждать неоткуда.
Но Ана впервые в жизни не испугалась такого его тона: после того, как Хедин прикрыл ее собой, — разве мог хоть пальцем тронуть?
— Не желаю ругаться, — мотнула головой она. — Если мешаю тебе, то уйду. Просто… поблагодарить хотела.
Хедин в первую секунду растерянно хлопнул глазами, но тут же нахмурился, не веря в ее искренность.
— Оставь при себе, — сердито посоветовал он. — Вилхе просил присмотреть за тобой в его отсутствие, я и присматривал. Так что топай уже и не изображай здесь жертву обстоятельств, роняющую слезу над благородным героем. Это не про меня!
Ана стояла перед ним в полной растерянности. Половины из сказанного Хедином она попросту не поняла, но признание в том, что он всего лишь выполнял поручение Вилхе, обескуражило ее донельзя. А она-то… насочиняла… что Хедин изменился… что он…
— Дурак безмозглый… — ошеломленно прошептала она, а Хедин довольно кивнул — словно сражение выиграл.
— Дверь у тебя за спиной, белобрысая, — сообщил он некрасивым голосом, и Ана, не ответив, стрелой вылетела из палаты. Хедин выдохнул, откинулся на подушку и закрыл лицо руками.
Справился. Показал этой пигалице, где ее место и что он о ней думает. Чтобы даже помыслить не могла, что он…
Энда все подери!
Презирал и всю жизнь презирать будет! Эдрикова собачонка!
Хедин ударил кулаком по кровати. Боль от ребер уверенно прошлась по всему телу, залив голову и заложив уши. Так, что он даже не сразу услышал знакомые голоса за окном. Но не отреагировать на совершенно непривычные интонации младшего брата не мог. Эдрик распинал кого-то, не стесняясь в выражениях, и Хедин невольно напряг слух, пытаясь определить, что происходит.
— …из-за тебя! — возмущался брат. — Джемма предупреждала, я пытался до разума твоего достучаться, но ты же по жизни все лучше других знаешь! Хед чуть не погиб по твоей милости, а ты за целую неделю даже навестить его не сподобилась! Я многое прощал тебе, Ана, но любому терпению приходит конец! И ты!..
— Эй, осади! — Хедин сам не понял, как оказался возле окна: с утра еще с кровати сползти не мог. Оперся руками о подоконник, увидел краем глаза, как Ана тайком вытирает лицо, и в секунду рассвирепел. — Тебе кто право дал на девчонку нападать, а? Кого она тут за руку в шатер этот треклятый тянула? Тебя что ли, Эд? А ты, слабенький такой, и не упирался: привык, что за тебя все другие решают?
Эдрик вспыхнул, не понимая, от чего брат вдруг на него накинулся, когда он его защищал, и не желая выглядеть перед Джеммой слабаком.
— Эдрик пытался Ану отговорить, но она!.. — заступилась было за товарища Джемма, однако Хедин и ее не стал слушать.
— А ты вообще помолчи, розовоглазая! — заявил он. — Чего отцу про свои подозрения не рассказала? Он бы махом иллюзиониста этого гребаного на путь истинный наставил. А ты проверить решила, кого из вас двоих Эд предпочтет? Вот и поклон тебе за это земной! Только Ану в своих грехах обвинять не смейте, иначе устрою вам веселую жизнь! Мало не покажется!