Мужчина!
Не звереныш и не игрушка! Он сможет, он справится! Не через такое проходил. А сейчас — всего лишь подождать, гадая, не побрезгуют ли сесть с ним за один стол вдруг обогревшие люди, и холодея в уверенности, что ему там не место. И пусть накрыто было на троих: тут вполне могли ждать Айлин. А Дарре отправить к помойному ведру. На очередное посмешище.
— Будешь долго стоять — суп прокиснет, — заметил Лил и потянулся за куском хлеба. — Придется ждать завтрака.
— Мой суп не прокиснет! — возмутилась Ариана, и Дарре был с ней согласен. Если он хоть вполовину так же вкусен, как предыдущая каша…
Голод победил.
Дарре едва не своротил стол, на который оперся в торопливом желании немедленно приступить к ужину, и кое-как примостился на край лавки, затаив дыхание в ожидании насмешливых слов из-за своей неуклюжести. Но Ариана только улыбнулась и взялась за знакомый ковшик. Забыв обо всех своих страхах, Дарре схватил точно такой же и опустошил свою миску в один присест. Горячий бульон, как будто растекшись по жилам, согрел и немного успокоил. Безумно хотелось добавки, но сказать об этом Дарре не мог, да и вряд ли имел право претендовать на еще одну порцию. Вот только вцепившиеся в миску пальцы отказывались размыкаться. Хотя бы… вылизать ее, чтобы ни капли не пропало. Да вряд ли это понравится хозяевам: сами так не делают, еще рассердятся…
— Это выше моих сил! — неожиданно поднялась из-за стола Ариана, и Дарре сжался, пытаясь понять, что сделал не так. Вроде и ковшиком этим черпал, и не чавкал, отученный предыдущим хозяином, и не пролил ничего — так чем же рассердил поделившуюся с ним ошеломительно вкусным супом женщину? И что ему теперь делать? Убраться восвояси? Попытаться вымолить прощение?
Дарре уставился на нее почти с отчаяньем, но тут же отвел взор, испугавшись, что ей это не понравится. Но Ариана даже не посмотрела. Опустила в котелок большой ковш, а потом опрокинула его Дарре в миску.
— Один бульон, — извиняющимся тоном покаялась она перед мужем, в то время как Дарре, не теряя ни секунды, принялся опустошать посудину. — От него ведь не может быть плохо.
Что ответил Лил, Дарре не слышал: сейчас все средоточие мира заключалось для него в прозрачном горячем вареве, которое оказалось еще вкуснее, чем предыдущая порция. Но вот закончилось и оно. Дарре расцепил наконец руки и осторожно посмотрел на хозяев. Они спокойно доедали свой суп, не обращая на него особого внимания. Но думали явно о Дарре, потому что Ариана неожиданно положила свой ковшик на стол и спросила:
— Как нам тебя называть? В документах написано «Чер», но ведь это только кличка. А настоящее свое имя ты помнишь?
Дарре машинально кивнул: он же одиннадцать лет жил нормальной драконьей жизнью; конечно, не забыл данного при рождении имени. Услышать его снова хотелось сильнее, чем дожить до завтрака. И почему-то казалось, что Ариане тоже важно избавить его от ненавистной клички. И Дарре почти представлял, как будет звучать его имя из ее уст…
Да только не мог он его сказать. Как бы ни хотел, как бы ни старался. Тут и жестами не поможешь.
— Давай по буквам, — предложила Ариана. — Я буду называть их по порядку, а ты на правильных кивай. Хорошо?
Дарре глубоко вздохнул, не зная, что делать с заскребшейся в груди радостью. И даже мысли не возникло, что людям нельзя доверять и что они могут использовать имя для новых оскорблений. Отчаянно хотелось поверить крепнувшей надежде. И улыбке Арианы.
Ей не пришлось долго гадать: всего пять букв, две из которых одинаковые, — и вот уже Ариана осторожно, будто в чем-то сомневаясь, выговорила:
— Дарре?
Создатели, это было в тысячу раз лучше, чем он мог нафантазировать. Ариана словно приласкала этим словом. И пусть через секунду сумасшедшие мечты разобьются о реальность, Дарре уже никогда не забудет этого ощущения, от которого на самом деле хотелось жить.
— «Ночной всполох»? — уточнил значение Лил. Дарре кивнул и тут же отвернулся, закусил губу. Угу, всполох. Отполыхался. Дыра только осталась. Чтоб не зарывался.
— Дарре, — повторила Ариана и улыбнулась. — Как хорошо, что драконы не забывают старые имена: они такие чудесные. Мужа у меня на самом деле Вилхе зовут, и сына мы этим именем назвали. Он невероятно гордится…
Она еще что-то говорила, но Дарре от облегчения и непривычной сытости вдруг невыносимо захотелось спать. Он мужественно пытался бороться со сном, но тот одолел, окутав мягким чистым одеялом, пахнувшим руками Арианы. Дарре дышал и не мог надышаться. Так же, наверное, пахнут руки у матерей — тех, что не бросают своих детей, а любят их и заботятся, и глядят по голове, когда те спят, шевеля волосы и согревая дыханием…