— А он красивый? — не удержалась Айлин от нового вопроса Ане, рядом с которой сидела. Вряд ли, конечно, пятилетняя девочка могла по достоинству оценить почти взрослого парня, зато уж точно не поднимет кузину на смех: не было в ней такой жестокости, какая досталась Беате. Жесткость — да, но не жестокость.
— Очень, — шепотом ответила Ана. — Самый красивый из моих братьев.
Айлин с трудом удержала улыбку, а потом с неменьшим трудом скрыла разочарование. Вилхе, конечно, слыл весьма симпатичным мальчиком, но отношение к нему младшей сестры было достаточно известным, чтобы такое сравнение Айлин не устраивало. Вот если бы Ана Дарре хотя бы с отцом в один ряд поставила — а дядя Лил казался просто идеалом, — тогда можно было бы какие-то выводы делать. А теперь снова ничего не понятно.
— Вы с ним друзья? — поинтересовалась Айлин, потому что уже изнемогала от ожидания и хотела хоть как-то убить время. — Он о тебе заботится?
— Я о нем забочусь! — отрезала Ана и подложила на тарелку для братьев еще какую-то вкуснятину. — Он же глупый и беспомощный совсем. Как ребенок.
Айлин изумленно захлопала глазами. Глупый? Беспомощный? Такой, что кроха Ана решила взять его под свою опеку? И отец что-то похожее сегодня говорил. Но Дарре же уже четырнадцать, он должен быть первым помощником и опорой семьи! Да как же такое может быть?
Хлопнула входная дверь, и громкие мальчишеские голоса проникли в гостиную. Вилхе и Дарре о чем-то спорили, перебивая друг друга и явно забыв о приходе гостей. Тетя Ариана поспешила им навстречу, надеясь перехватить в предбаннике и предупредить о необходимости вести себя прилично, но не успела. В комнату, толкаясь и задираясь, ввалились два довольных перемазанных охотника. За спиной у Вилхе был мешок с добычей, а Дарре в одной руке держал связку куропаток, а в другой — маленький топорик. Айлин во все глаза уставилась на него, хотя и обещала себе быть спокойной и сдержанной. Но как, если она наконец нашла того, о ком столько мечтала? И пусть Дарре меньше всего сейчас походил на гордого и независимого дракона, являвшегося ей во снах, сердечко забилось в предчувствии чего-то необыкновенного и очень правильного.
Айлин поймала взгляд пронзительных серых глаз, глядящих на нее так, словно в комнате никого больше не было. Секунда, показавшаяся самой длинной в жизни, — и топорик выскользнул из рук Дарре, упав ему обухом прямо на ногу. Дарре взвыл, не сдержавшись, от боли, и Айлин невольно подалась к нему, стиснув на груди руки от жалости.
— Дарре… — сорвалось с ее губ, а он вдруг выдохнул, распрямился и обжег ее такой ненавистью, словно бывшего хозяина на месте Айлин увидел. Она вздрогнула, похолодела, не понимая, чем заслужила, и ощущая, как в душе невольно нарождается зеркальное чувство. Так вот о чем говорил отец! Он предупреждал Айлин о звереныше, но она, ослепленная своими мечтой, не хотела верить. Значит, напрасно? Значит, совсем не так все на самом деле?..
Разочарование холодной скользкой змеей вползло ей в душу и свернулось вокруг сердца, избавляя от грез…
Глава одиннадцатая: Пять лет спустя
Айлин с трудом узнавала свой дом. Сколько ее не было в Армелоне? Меньше двух лет. А казалось, что прошла целая жизнь. И Айлин вернулась совсем другой. И все вокруг так сильно изменилось…
Отец пристроил к дому новое крыло. Оно и понятно: семья увеличилась, и места всем дочерям хватать перестало. Пока Айлин отсутствовала, в детской комнате вместе с Беатой поселилась названая сестра Кайя, и отец решил, что старшей дочери по возвращении необходима будет собственная спальня. Все-таки Айлин почти совершеннолетняя, и заставлять ее делить комнату с двумя глупышками было уже невозможно. Но она и подумать не могла, что ради нее отец затеет столь глобальную перестройку.
Айлин ступала по дощатому полу, осторожно дотрагиваясь до знакомых и в то же время почти забытых вещей, не решаясь отправиться в новую часть дома. Вчера вечером, когда дядя Тила выгрузил ее со всем багажом у родной калитки и из дверей посыпали самые дорогие на свете люди и, не давая зайти внутрь, принялись обнимать, целовать, расспрашивать, рассказывать и даже плакать одновременно, Айлин было совсем не до новшеств. Дальняя утомительная дорога, поздний ужин, слишком большое количество впечатлений и выплеснутых эмоций так вымотали ее, что она заснула прямо за столом, уронив голову на руки. Наверное, отец перенес ее в новую спальню на новую постель, где Айлин выспалась на славу, впервые за два года почувствовав себя спокойной и любимой, а когда проснулась, в доме, кроме нее, не было ни души. На столе лежала записка, где мать предупреждала о смене в госпитале и просила не терять сестер: они, мол, в гости сегодня собрались. К кому именно в гости и когда должны были вернуться, мать сообщить не подумала. Впрочем, Айлин тут же простила ей этот недосмотр за возможность немного побыть дома одной и заняться своими делами. В Окиносе, где Айлин провела последние два года вместе с дядей Тилой и его семейством, такой роскоши ей практически не перепадало. Наверное, и здесь все скоро закрутится, и мать опять начнет подбивать ее на работу в госпитале, и сестры освоятся и будут вести себя, как хозяйки, и отец…