— Добрый день, — послышался от двери звенящий колокольчиком голосок, и Айлин повернулась к названой сестре. Ровесница Беаты, но полная ее противоположность. Тихая, скромная, молчаливая — это Айлин успела заметить еще вчера за столом, несмотря на усталость. Тонкие русые волосы, зеленовато-карие глаза, совершенно заурядная внешность — даже взгляду зацепиться не за что. Ни родинки над губой, ни горбинки на носу. Пройдешь — и не заметишь. Особенно на фоне яркой и шумной Беаты. Как они умудрялись уживаться вместе, Айлин даже представить себе не могла. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули с дороги? Ваши родители не велели вас беспокоить, и мы с Беатой…
— Ты, — улыбнулась Айлин, желая сразу расставить все точки над i. — Твои, тебя. Я не старушка и не градоначальник, Кайя, я твоя сестра, поэтому давай обойдемся без церемоний.
— Хорошо, — столь послушно согласилась та, что Айлин с трудом удержала вздох. Такое поведение ей нравилось еще меньше, чем Беатино. Огонь и вода — вот ведь незадача. Может, разойдется еще девочка, освоится? Сколько она уже в этом доме? Года полтора? Все равно мало после гибели матери. Тут бы просто в себя прийти, а не с сестрами отношения выяснять. Впрочем, наверное, в силах Айлин хоть немного облегчить ей жизнь. После Беатиного-то нрава.
— Значит, договорились, — не расставаясь с улыбкой, сказала она. — Садись за стол: я булочек напекла — надеюсь, понравятся. И не робей, а то не достанется ничего: Беата все стрескает.
— Больно надо: я фигуру берегу! — заявила младшая сестра и потянулась за следующим лакомством. Айлин подавила усмешку, еще раз ласково кивнула Кайе и подхватила стоявшую на лавке корзинку.
— Я в госпиталь — родителей угощу, — предупредила она сестер. — А то, как всегда, голодными до вечера будут.
Беата махнула рукой, а Кайя попыталась оправдаться тем, что пока умеет готовить только кашу, а та к обеду остывает и становится невкусной, но Айлин оборвала ее лепет, пообещав научить стряпухиному делу, поймала робкую ответную улыбку и отправилась к родителям.
Город совсем не изменился, особенно на фоне низко висевших серых туч. Отец просил тетю Ильгу отложить возвращение до летних месяцев, чтобы не было больших перепадов между двумя климатами, но они не дотерпели, собравшись в конце апреля. В Окиносе в это время все уже отцвело и вовсю готовилось к жаркому лету. А в Армелоне, куда они добрались к первым числам мая, местами лежал снег, дул пронизывающий ветер, да и небеса, казалось, знать не знали о том, что на дворе давно весна, и вся природа ждет обновления, и людям хочется солнца, тепла, нежных запахов распустившихся цветов. Пока же они, угрюмые и озабоченные, спешили по своим делам, обеспокоенно поглядывая на тучи: гроза могла начаться в любой момент, а промокнуть никому не хотелось.
Айлин тоже прибавила шаг. Дождя она не боялась, но вот булочки, любовно уложенные в корзинку, приняв порцию воды, могли безоговорочно испортиться, а Айлин так хотелось удивить родителей новым вкусом. Она не писала им о том, что в Окиносе подрабатывала в местной пекарне и освоила множество интересных рецептов. Если родители оценят ее выпечку… Ну, тогда и за осуществление мечты можно будет взяться. Тем более что испытание Беатой булочки уже прошли, а о ее привередливости Айлин знала не понаслышке.
Первые капли упали на землю, когда до госпиталя оставалась всего пара кварталов. Но гроза медлить не любила, и Айлин припустилась бегом, прижав драгоценную корзинку к животу, укрывая от дождя спиной. Вымокшая, взъерошенная, она взбежала на крыльцо госпиталя под козырек, кое-как стряхнула брызги и рванула на себя дверь. И ойкнула от неожиданности, едва не столкнувшись с выходившим из госпиталя парнем. Айлин подняла глаза и невольно залюбовалась.
Высокий, широкоплечий. Глубокий взгляд чуть насмешливых желтовато-серых глаз. Давно не стриженные черные вихры с золотыми прядками на лбу. От него так и веяло мужественностью и необъяснимой притягательностью. Такой, что у Айлин помимо воли вырвались слова:
— Дарре?.. Ты… тебя не узнать совсем…
Он качнул головой и даже не улыбнулся.
— Как был дикарем и уродом, так и остался, — бросил он и, обойдя помертвевшую от нахлынувших воспоминаний Айлин, скрылся за непроглядной стеной дождя…
Глава двенадцатая: Бунт и его последствия
С самого знакомства все пошло не так. Быть может, потому что Айлин чересчур замечталась. Быть может, потому что Дарре не был готов к этой встрече и навязчивости очередной сестры.
Айлин слишком хорошо помнила слова отца о том, каким он впервые увидел Дарре, и определение для него крошки Аны, а потому заранее решила, что должна помочь новому другу адаптироваться в человеческом мире. Вот только Дарре так явно не считал. И на все ее попытки как-то поправить его, объяснить, что он делает не так, рассказать, как принято, только огрызался, будто звереныш, и делал назло. А однажды и вовсе заявил: «Купи себе другого дракона, его и учи!» Айлин поначалу онемела, не понимая, что он имеет в виду, а потом вдруг такую обиду почувствовала, что даже оправдываться не стала. Она же... так старалась ему помочь! Вырвать несчастного мальчишку из рук хозяина-изверга! А он посмел думать о ней гадости, да еще и мстить за то, чего не было!