Дарре невольно поежился. «Дикаря и урода» он еще не забыл.
— Попробуй, — неожиданно плюхнул Вилхе перед ним то ли пирожок, то ли булку, закрученную, будто раковина у улитки. — Вкуснятина — пальчики оближешь! Айлин принесла!
— Быстро же тебя купили, Вилхе, — вполголоса буркнула Ана, глядя на «улитку» так, будто та была по меньшей мере отравлена. — Булочкой поманили, и ты уже на задних лапках прыгаешь, как щенок.
Вилхе нахмурился, тут же растеряв всю свою безмятежность.
— Завидуй молча, — посоветовал он. — И не порть нам аппетит своей постной физиономией.
— Если тебе не нравится моя физиономия!.. — тут же взвилась Ана, и Дарре заметил, как сжалась от этой перепалки Айлин, очевидно поняв причину. Сотню раз уже, наверное, прокляла себя за то, что в гости решила зайти. Но сидит, терпит. Значит, нужно ей это. Может, и правда…
— Не ешь! — зашипела Ана, когда внимание родителей вновь переключилось на племянницу, и она получила возможность действовать незаметно. — Вдруг она подмешала туда чего? Меня Эдрик предупреждал: с этой рыжей станется!
Дарре посмотрел на нее с удивлением. Ну ладно, он, огребший от хозяев на три жизни вперед, мог думать подобные вещи — и то в незапамятные времена. Но Ана-то откуда таких глупостей набралась?
— Она же твоя сестра, — ошеломленно заметил он. Ана поморщилась.
— Была нужда в таких сестрах, — огрызнулась она. — Или что? Ты как Вилхе? Только рыжую бестию увидел — и обо всем забыл?
Дарре передернуло. Вряд ли Ана могла знать о его одержимости Айлин, иначе не стала бы бить по больному. Однако попала точнехонько в цель. Так, что Дарре моментально расхотелось продолжать сидеть за столом и делать вид, что он рад нежданной гостье.
— Я пойду, ма, — поднялся он со своего места. — Обещал Эйнарду вечером в госпиталь заглянуть — он заждался, наверное.
Прежде чем Ариана успела ответить, Айлин вскочила на ноги.
— И мне пора, — засуетилась она. — Никого не предупредила… Потеряют, волноваться будут…
— Подожди, я провожу: темно уже, — Лил тоже встал и, прихрамывая, направился за курткой. Попавшая шесть лет назад в капкан нога периодически давала о себе знать неприятной ноющей болью, и сегодня был именно такой день. И Дарре, прежде чем успел обдумать собственные действия и их последствия, выдал:
— Я провожу, — тут же сжался, не зная, чем обернется подобное предложение, и все же продолжил: — Как раз в госпиталь по пути.
То, как Айлин вздрогнула, стиснула руки в кулаки и с каким-то отчаянием взглянула на Ариану, не заметить было невозможно. Дарре даже растерялся на пару секунд. Она что, его боится? Так он вроде в насильственных действиях замечен не был. Даже после поцелуя сразу отпустил и пальцем не притронулся. Как она и требовала. И впредь не собирался.
— С-спасибо, не нужно, — пробормотала Айлин. — Тут недалеко, я сама добегу.
Дарре неожиданно разозлился. И так через себя переступил, помощь этой беспредельщице предлагая, так она еще и упрямится! Неужели рассчитывает, что ее уговаривать будут? После ее-то выходок?
И все же жалость к отцу была сильнее неприязни к рыжей девчонке.
— Одна не пойдешь, — заявил Дарре, понимая, что отец не опустится до пререканий, а просто молча выполнит обещание, несмотря на травму, — придется выбирать провожатого. Только учти, что у отца нога разболелась, а Вилхе завтра вставать ни свет ни заря. Так что как ни крути…
В доме воцарилась тишина, но лишь на мгновение. А потом мать, недоуменно переводящая взгляд с Айлин на Дарре и обратно, вдруг прыснула, отвела глаза и каким-то ловким движением подтолкнула их обоих к двери. Да еще и умудрилась незаметно дернуть Дарре за ухо.
— Горе мне с вами, — сообщила она и добавила: — со всеми. Топайте, давайте, пока Эйнард розыск по всему городу не объявил. Ни свет ни заря.
Дарре вспыхнул, радуясь только, что ни в темном предбаннике, ни в полумраке на улице этого незаметно. Ну да, приукрасил немного про Вилхе: ничего бы не случилось с братом, потрать он пол вечерних часа на сопровождение до дома кузины. Но Дарре вдруг захотелось сделать это самому. Может быть, чтобы проверить, действительно изменилась рыжая девчонка или просто притворяется. Может быть, в очередной раз не справившись с собой.
Они, кажется, никогда в жизни не были с Айлин наедине. Возможно, и не будут больше никогда, и все это к лучшему, но…
Энда с ним!
Шли молча. Айлин обеими руками вцепилась в свою корзинку, как будто Дарре собирался ее отнять и приговорить все содержимое. Почему-то возникло вдруг сожаление, что он так и не попробовал ее «улитку». Интересно, по возвращении домой там останется еще хоть одна? Или...