— Утро доброе… — в дверном проеме показалась заспанная Беата. Она посмотрела на обеденный стол и стоявшую на нем тарелку с творожниками и потянула носом воздух. Радостно заулыбалась. — Наконец-то нормальная еда! — заявила она. — А то на Кайиных харчах и концы отдать недолго.
Айлин нахмурилась: и как это младшей сестре удавалось испортить ей настроение одной-двумя фразами? Что так и тянуло следом сказать какую-нибудь гадость, чтобы немного пообтесать Беатино самомнение.
— Приготовь то, что переварит твой нежный желудок, — посоветовала она, принимаясь накрывать на стол. — Сама. Чтобы не было претензий.
Сестра посмотрела на нее, как на блаженную: чтобы она да марала ручки стряпней? Не по нраву ей это.
— Я, между прочим, тебя похвалила, если ты не заметила, — сказала она, усевшись на лавку. — А ты нотации мне читать начала. Вот и делай после этого добрые дела.
Айлин хмыкнула: ее сестра к кому угодно подмажется.
— Доброе дело тебя ждет на заднем дворе, — сообщила она. — Я белье выстирала, надо его развесить, — и, заметив недовольное выражение на лице Беаты, добавила: — Свою порцию творожников придется заслужить. А нет — тогда будем считать, что ты по-прежнему фигуру бережешь.
Беата вся сморщилась, как будто лист щавеля зажевала.
— Я маме пожалуюсь, — как-то лениво пригрозила она, очевидно, понимая, что пользы ей от этого не будет. Айлин повела плечами.
— Когда она еще придет. А то и на ночь в госпитале останется. А я скажу…
Но Беата ее уже не слушала. Напряглась, пытаясь определить, чей голос звучит в гостиной. И вдруг подскочила.
— Дарре у нас?! И ты… не сказала!.. — она обожгла Айлин возмущенным взглядом и бросилась к зеркалу приглаживать растрепанные волосы и поправлять перекошенную рубаху. Потом сообразила, что для приема гостей выглядит не слишком прилично, охнула и исчезла за дверями.
Айлин качнула головой, ощущая между тем раздражение вперемешку с непонятной тоской. В отличие от нее, обеим сестрам Дарре был отнюдь не чужим. И рады они ему были, пожалуй, даже больше, чем ей. Но беспокоило вовсе не это. А вот что именно, Айлин понять не могла. И только вздыхала от накрывающих переживаний. Да так, что была услышана в соседней комнате.
Дарре зашел на кухню столь решительно, что Айлин даже перетрусила, не случилось ли чего.
— Ты не простыла, часом, на реке? — озабоченно спросил он. — А то из меня тот еще целитель — могу и не заметить.
Айлин тут же заулыбалась, воодушевленная его заботой.
— Ты замечательный целитель, — пробормотала она, найдя взглядом его куртку. И Дарре, поняв, куда она смотрит, медленно и глубоко вдохнул. — Садись, — пригласила Айлин, разряжая обстановку. — Все готово. Сейчас только компот из погреба принесу.
— Я принесу, — пискнула Кайя и, приоткрыв дверцу в полу, тут же юркнула туда. Айлин закусила губу, чтобы совсем не разулыбаться. Названая сестра ради Дарре готова была на что угодно, но ревности к ней не было. В отличие от…
— Дарре! — Беата, одетая с иголочки и причесанная волосок к волоску, сунула ему под нос окровавленное запястье. Айлин в какой-то апатии подумала, что несколько минут назад с руками сестры все было в порядке, но тут же забыла об этом, перепугалась, завертела головой в поисках средств первой помощи. — Вот! — с нескрываемым торжеством заявила Беата. — Упала, когда белье вешала, и поранила. Лечи! — и глянула на Айлин с таким превосходством, что та тут же все поняла. Эта нахальная шмакодявка!.. Она же сама специально руку разодрала, чтобы внимание Дарре привлечь! Белье вон как стояло в корзине, так и стоит, нетронутое. А Дарре…
Он взял Беату за локоть и на несколько минут вывел на задний двор к рукомойнику. Когда они вернулись, Беата демонстрировала залеченную руку, смотрела на Дарре восхищенными глазами и сияла. Айлин сжала зубы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость и не вынудить Дарре снова ее отчитать, как при последней встрече: в конце концов, его лицо не выражало никаких других эмоций, кроме заинтересованности при виде подрумяненных творожников и налитой в плошку сметаны. Айлин поглубже вдохнула и снова пригласила всех за стол.