— Возьми, ради Ойры! — неожиданно проникновенно сказал Дарре и на секунду посмотрел ей в глаза. — Не хочу быть так тебе обязан!
Боль отступила, растворяясь в его голосе и смысле сказанных слов. Дарре надавил на короткое «так», и Айлин не могла не понять истинного смысла его просьбы. Улыбнулась, иссушая слезы.
— Значит, начнем сначала? — предложила она и коснулась свободной рукой его пальцев. — Как будто ничего не было?
Дарре чуть замешкался с ответом, и Айлин неожиданно подумала о поцелуе, который в порыве раскаяния тоже вычеркнула из их общего прошлого. А вот о чем подумал Дарре?
— Как будто я не был трусом, — непонятно объяснил он и, отпустив Айлин, первым зашел в лавку древотеса. Айлин ошеломленно последовала за ним. В голове мелькали самые разные мысли, и она, пытаясь их собрать и уразуметь все-таки, что имел в виду Дарре, пропустила весь процесс торговли и опомнилась только тогда, когда он предложил ей оплатить покупку.
— Двадцать пять? — не поверила своим глазам Айлин. — А вы точно все посчитали?
— Точно-точно, — улыбнулась лавочница и, дождавшись, когда Дарре выйдет за двери, чтобы принять товар, продолжила: — Я бы и бесплатно отдала, да Дарре не взял: понимает, что за работа — доски тесать. Сколько сил и времени на каждую уходит. Впрочем, для такого человека ничего не жалко. Он же старшего моего спас: сердце чуть не отказало… — тут она замешкалась, сглотнула, видимо, заново пережив ту боль и тот страх, и вытерла лоб полной рукой. — Мальчишке-то тринадцать всего, мы и думать не думали, когда он на спину жаловался: ну, надорвал, бревна с отцом ворочая. А как уж потом совсем худо стало, так и в госпиталь… А доктор наш сам за грудь схватился: не умеют, говорит, еще в мире таких операций делать ювелирных. Одна, говорит, надежда на помощника моего: у него дар божественный детей целить, если, конечно, вы сына не побоитесь дракону доверить. Ну а мне уж дракон — не дракон — хоть сама в гроб ложись от криков мальчика моего. Он когда затих, я уж и попрощалась было. Сижу ни жива ни мертва. И слышу вдруг чадо свое: зовет, да без всякого страдания в голосе…
Ну вот тогда и увидела в первый раз Дарре. В ноги хотела ему кинуться, спасителю, а он смотрел так, будто это я ему одолжение сделала. Какой же он дракон, богини милосердные?! Да у него половине армелонцев человечности поучиться надо. Он и младшего моего пару раз латал, дак тот его просто обожает. Расстроится, когда узнает, что Дарре заходил, а его дома не было…
Лавочница нашла в лице Айлин благодарную слушательницу: ей было приятно рассказывать про Дарре, а Айлин еще приятнее слушать, испытывая разрастающуюся гордость, как за родного человека. Наверное, они могли бы продолжать беседовать до бесконечности, но неожиданно в дверях появился взъерошенный здоровяк, и Айлин только по сбивающемуся с низких тонов на высокие голосу поняла, что это был тот самый тринадцатилетний «сердечник».
— Ма! Там кобыла взбесилась! Мы доски в телегу погрузили, а она как глаза выпучит, как давай ногами дрыгать да удила закусывать, того и гляди пена изо рта пойдет!
Айлин охнула, перепугавшись за оставшегося с бешеной лошадью Дарре, и бросилась наружу. Но открывшаяся взору картина оказалась совершенно отличной от той, какую Айлин боялась увидеть.
Впряженную в телегу кобылу крепко держал под уздцы справный парень в пурпурного цвета форме, означавшей принадлежность к введенному когда-то дядей Тилой роду войск дружинников. Соломенные кудри, смешливые морщинки в уголках глаз, ироничная улыбка. Мундир выгодно оттенял его несомненную мужественность, а гордый скакун под седлом всем своим видом являл точно такое же спокойствие и легкое превосходство над всем живым, как и его хозяин.
Дружинник, увидев Айлин, тут же оставил напускную сердитость, спрыгнул с коня и сделал пару шагов по направлению к дверям лавки.
— Плохая идея — подпускать дракона к лошадям, — заявил он, протягивая Айлин поводья. — Хорошо еще, что никто не пострадал, однако не советовал бы…
Дальше Айлин не слушала. Страх, прерванный ненадолго появлением незнакомца, вернулся, и она завертела головой в поисках Дарре. Тот стоял возле калитки, опираясь руками на ограду и повернувшись спиной к сцене действия. Почему-то Айлин показалось, что дружинник обошелся с драконом далеко не так ласково, как с ней: слишком явно читалось на его лице презрение к подобным Дарре. Наверняка сказал ему какую-нибудь гадость — и попробуй тут ответь, в его-то положении. Отволокут в тюрьму без всякого следствия, и родной отец не сможет вытащить.