Узнав, что мамы больше нет, Кайя не хотела жить. Отказывалась от еды и питья, желая только умереть вслед за мамой и почти ненавидя Дарре и Эйнарда, не позволивших ей это сделать. И тогда Дарре рассказал ей о себе. Кайя не знала, зачем начала слушать, но остановить его с порванным медведем горлом не могла. И только ужасалась тому, через что он прошел, и поражалась, как нашел в себе силы жить дальше. Дарре не вдавался в подробности, упоминая об издевательствах хозяев лишь мельком, но Кайя и так поняла, какое отчаяние он тогда испытывал, разочаровавшись в милости богов. Что по сравнению с этим были ее беды? Дарре, конечно, не избавил ее от боли в душе, но, заговорив о приемных родителях, дал надежду на то, что в жизни могут случаться чудеса. И, когда Эйнард вдруг предложил ей остаться в их семье, Кайя в этом убедилась.
У нее никогда не было отца, но Кайя в вечных путешествиях не успевала об этом жалеть. А тут неожиданно поняла, что за время лечения в госпитале прикипела к Эйнарду всем сердцем и расставания с ним просто не перенесла бы. Разумеется, она согласилась. Как ни страшно было, что не примут ее сестры, что разочарует она приемных родителей, а крепнувшая с каждым днем надежда на будущее делала свое дело. А когда в жизни появился Вилхе…
Ойра знает, почему он решил взять ее под свою опеку. Наверное, потому что вместе с Дарре вынес из леса, сохранив жизнь. А потом заглядывал каждый день, интересуясь здоровьем и сокрушаясь, что она никак не идет на поправку. Пока Кайя желала умереть, она не обращала на Вилхе внимания. Но в один прекрасный момент глаза открылись, и сердечко открылось вместе с ними. Кайя не думала о любви. Но ей было очень приятно находиться рядом с Вилхе, слушать его, поглядывать на него, когда он не видел, и смущаться от его прикосновений.
Вилхе помог ей снова начать ходить. Дарре залечил изувеченные медведем ноги, срастив кости и мышцы, но заставить их работать могла только сама Кайя. Эйнард старался уделить приемной дочери побольше времени, чтобы хоть как-то разработать конечности, но слишком много армелонцев нуждалось в его помощи, и он не мог успеть всюду. А Вилхе…
Однажды он просто зашел в ее палату, взял Кайю на руки и отнес ее к городской ограде.
— Видишь, какая стена? — сказал он, кивая на совершенно глухой пятиметровый забор. — Такая вокруг всего Армелона. Ни один медведь не пролезет. Некого тебе бояться.
Кайя не стала говорить, что боится она вовсе не зверей, а как раз людей, не зная, как они примут ее за пределами госпиталя. Это здесь жалели, сочувствовали, расспрашивали, а там… Ну кому она будет нужна?
Но отказать заботе Вилхе было выше ее сил. Поблагодарила, встала на ноги. Первый шаг делали вместе. Вилхе поддерживал и физически, и морально, расписывая перспективы ее будущей жизни в Армелоне. Перспективы казались самыми радужными, и Кайя невольно прониклась его воодушевлением, и сама не заметила, как заставила ноги двигаться. Долго ходить, конечно, не получилось, да и обратно в госпиталь Вилхе тоже нес ее на руках. А Кайя обхватывала его за шею, стыдясь и не понимая, что это будут самые счастливые моменты в ее жизни. В отношении к ней Вилхе. Он потом еще несколько раз организовывал ей прогулки возле госпиталя, но на руки больше никогда не брал. И не подходил так близко, как в первый раз.
А Кайя в самые грустные моменты возвращалась к городской ограде и принималась мечтать о несбыточном. Об отчаянном темноволосом мальчишке, которому нравилась совсем другая…
…В доме стоял невообразимый гвалт. Это мальчишки — верные товарищи Дарре — пришли за новой порцией выпечки. Они раздавали приготовленные Айлин вкусности в разных частях Армелона: на Главной площади, на рынке, возле госпиталя, у городских ворот, — приглашая в открывшуюся кондитерскую. Родители выделили Айлин под нее весь первый этаж новой части дома, а Дарре с отцом и братом превратили его в самую настоящую пекарню с отдельным входом, прилавком и полкой для выпечки. Айлин всю ночь колдовала у огня, чтобы успеть к обеду наделать пирогов и булочек и снабдить ими ребят, а также заполнить корзины для продажи. Кайя помогала ей по мере сил, пока не пришел Вилхе и не позвал ее рисовать плакат. Айлин отпустила, пообещав управиться в одиночку, и Кайя, окрыленная вниманием Вилхе, побежала за ним. Чтобы пару часов спустя вернуться с поджатым хвостом и ужасным настроением.