— Какие… шашни? — выловила я самое главное.
Подняла бровь и требовательно уставилась на журналистку.
Некоторое время мы двигались в молчании. Она, улыбаясь, я — пытаясь сообразить что мне только что сообщили.
— Серьезно? А почему я не замечала.
— Не знаю. Ты вообще для меня загадка, то удивляешь проницательностью, то иногда редкостно близорука. Да, это известный факт. Мои источники утверждают, что во время визитов в столицу парочка открыто в одних номерах останавливалась.
Она усмехнулась и подмигнула. Дескать, отличная информация — владей, тебе пригодится.
— Ах, он жу-у-к, — протянула я. — А сам на моих друзей чуть не огнем пышет, всех от меня отгоняет.
Я, конечно, понимаю, что папа чувствует себя виноватым из-за прошлого договора с Джилианом и сейчас изо всех сил старается реабилитироваться. Но мне кажется, он еще и совсем не хочет мной делиться. Летает над «дочкой-сокровищем», охраняя как настоящий дракон. И я терпеливо все переносила, понимая, как папа был одинок и страдал годами без возможности нормально пообщаться с дочкой. Гордый вдовец, посвятивший болезненному ребенку всего себя и специализацию взял соответствующую.
А теперь оказывается, что еще не старый орел не прочь поиграть со знакомыми орлицами. Нет, я не осуждаю! Даже рада за отца. И к тому же у меня появился бронебойный аргумент для оспаривания его собственнических инстинктов…
Мартэле-то я верю, тема напрямую относится к ее профессиональной специализации. Ай да журналистка.
— А что ты хотела узнать? — мы подходили к спортивному корпусу, в котором совсем недавно проходил марахон с осложнениями. И обе поежились от воспоминаний.
— Мой вопрос не сложен. Дэса Кацавран, вы собираетесь честно рассказать мне почему вообще появились в академии? Только прошу без сказок про внезапно пришедшее поутру озарение. А также мне интересно ваше искреннее объяснение «случайного стечения обстоятельств», при котором мы стали соседками.
Некоторое время мы чинно продолжали идти в тишине. Я наслаждалась неспешной прогулкой, а «подруга», судя по отведенным глазам, лихорадочно соображала, что же мне ответить.
И вдруг кто-то заорал.
— О, дэса Эграс! Прелестнейшая!
Э… Это мне?! Журналистка вопросительно подняла бровь, но я понятия не имела что происходит. Голос кричащего был низок — почти до баса, немного хриплым и совершенно мне незнакомым.
— Кати! Я очарован и полностью побежден вашей красотой.
Мы завертели головами и обе, кажется, едва поймали падающие челюсти.
С площадки в нашу сторону несся… капитан Раша. Как его… Ирги Хагара. Амбал выше двух метров роста почти летел, пугающе быстро сокращая расстояние. Через считанные секунды он добрался до небольшого ряда кустов, отделяющих поле от дорожек, и перелетел через них, кажется, без применения рук.
За ним, открывая и закрывая рот, в явной растерянности, бежал чем-то знакомый мне парень, тоже в военной форме Раша. А далее, в центре спортивной площадки, поворачивалась на крик троица — Криспиан, Джага и Вуко.
Подскочив к нам, Хагара схватил остолбеневшую Мартэлу, крепко обхватив и по-хозяйски подняв ее повыше для удобства… — впился в журналистку весьма жадным поцелуем. Просто оп — и жара.
Юбки заволновались, взбиваемые изящными прогулочными ботиночками, мелькнуло белое кружево тонкого подъюбника, открывая изящные икры.
Все это металось и пыталось ударить здоровяка, но как-то хаотично и безрезультатно. Душой Мартэла была бойцом, а вот физическая реализация подкачала.
— Эй, ты, — заволновалась я и что есть силы пнула амбала в лодыжку, вызвав подскок и недоуменное мычание, — отпусти ее немедленно!
— Капитан! Не надо! — застонал подбежавший курсант, в котором я узнала юношу-Кинжала из недавней игры. Переживал он сильно, на щеках румянец буквально багровел, словно парень готовился взорваться. Но, разглядев меня, облегченно выдохнул. — А ты еще и перепутал. Кати — вторая!
Хагара тряхнул побитой ногой, аккуратно отстранил журналистку, поставив ее на землю. И даже поддержал, чтобы не упала. Потому что Мартэла покачивалась от шока.
— Как не та? — угрожающе рявкнул он на бывшего Кинжала. — Ты же сказал: «охрененная», — он с удовольствием окинул взглядом стройную фигурку блондинки с выпуклостями на нужных местах. — Я точно помню, что в облаке показали хорошенькую девчонку, а не это, — на меня пренебрежительно кивнули, — пухлое желтое чудо.