– Хочешь сказать, они их спрячут, перекрасят и пригонят мне обратно по первому моему требованию, да еще и приплатят за все это? – не понял Влад.
– Конечно. У нас такой техники почти нет. Все наши машины обычного, гражданского назначения, а тем вездеходам в лесу цены нет. Так что, чем дольше охотники ими пользуются, тем ты богаче.
– Как это богаче? – окончательно запутался разведчик.
– Охотники будут откладывать за каждую поездку по три шкурки лично для тебя и, вернувшись с промысла, просто принесут их тебе в дом. Обманывать и хитрить никто не станет.
– Весело! А то, что я эти машины у корпорации отбил, можно сказать, украл, не считается?
– Твои разногласия с корпорацией это только твои дела, – пожала плечами Лина. – Пойми, ты новый здесь человек, и все жители поселка, да чего там поселка, всего континента внимательно наблюдают за тобой. Каждое твое дело, каждый поступок, даже каждое слово выслушивается и обсуждается. За те несколько дней, что ты провел здесь, ты успел много раз удивить всех.
– Это чем?
– Ты начал с того, что не сел в машину к Рику. Не отказался от услуги девчонки, чтобы добраться до поселка в более комфортных условиях. Ты спас Санни. Осадил Рика. Не побоялся выступить против куратора, а под конец выплатил в фактории мой долг, хотя совсем не обязан был этого делать. Деньги тебе и самому пригодятся.
– Откуда они про долг-то узнали? – растерянно проворчал Влад.
– Я сама рассказала. Люди должны знать, кто поселился рядом с ними.
– Не знаю, – помолчав, вздохнул разведчик. – Как-то у вас тут все запутано. Вместо того, чтобы прийти, познакомиться, поговорить, вы молчите и слухи собираете. А потом, на основе этих слухов, выводы делаете. Но ведь человек может сделать что-то с одной целью, а потом вдруг что-то пошло не так, и результат получился совсем не тем, которого он добивался. Как тогда?
– Потому Дженни и задает тебе вопросы.
– Хочешь сказать, что она обсуждает меня с соседями за моей спиной?
– Тебя весь поселок обсуждает, – рассмеялась в ответ Лина.
– И что говорят?
– Пока только хорошее. Потерпи. Скоро люди поймут, что ты не провокатор корпорации, и придут знакомиться. Вот тогда разговоров будет больше, чем нужно.
– Боюсь, пока они поймут, что я не провокатор, не с кем знакомиться будет.
– Почему ты все время говоришь о смерти? Зачем зовешь ее? – неожиданно возмутилась женщина.
– Да никого я не зову, – отмахнулся Влад. – Я только говорю то, что мне сказал ваш доктор, и пытаюсь таким образом предупредить всех вокруг, что ко мне не надо привязываться.
А еще, наверное, пытаюсь себя к этой мысли приучить, – тихо добавил он. – Знаешь, я ведь всегда знал, что однажды умру. Но надеялся, что это будет, как у других разведчиков. Что я успею охнуть, твою мать, и уйти в драке, как положено мужчине. А теперь я вынужден сидеть и тупо ждать, когда это случится.
– Значит, ты, как и все, боишься смерти?
– Смерти только дураки не боятся и клинические идиоты. Как говорил наш доктор, смерть это болезнь, которую невозможно излечить и от которой не существует лекарства.
– Значит, ты не хочешь умирать? – продолжала допытываться женщина.
– Конечно, нет. Я жить хочу. Только это не мне решать, – едва слышно ответил Влад.
– Тогда перестань постоянно вспоминать о ней и просто живи. Поверь, уже вся планета знает о твоей болезни, так что тебе нет необходимости напоминать нам об этом.
– Ладно. Не буду, – чуть заметно улыбнулся разведчик.
– Может, хочешь на охоту съездить? – сменила тему Лина.
– Не сейчас. В ближайшие три дня ко мне должны наведаться гости.
– Хочешь сказать, что твои друзья смогут получить у корпорации разрешение на посещение планеты?
– Эти ребята идут туда, куда им надо, ни у кого не спрашивая разрешения. А у того, кто пытается им помешать, обычно возникают серьезные проблемы. Бывает, что и со здоровьем, – загадочно усмехнулся Влад.
– Это из-за того, то ты им сказал?
– Ага.
– Тогда корпорация тебя точно со свету сживет.
– Все может быть. Но сначала я им много крови попорчу.
– Зачем тебе это?
– Терпеть не могу, когда кто-то относится ко мне как к существу второго сорта. Всегда ненавидел. Хотят, чтобы я уважал их, пусть научатся уважать меня.
– А что в твоем понятии уважение? – зашла Лина на новый виток допроса.
– Смотря о ком идет речь. Если это отдельный человек, значит, он должен обращаться ко мне вежливо, спокойно, а не по-хамски отдавая приказы. Если это фирма, значит, за мою работу мне должны платить достойное жалованье. А если меня ставят в рабские условия, заявляя, что я либо добываю много шкур, либо подыхаю с голоду, то такая контора может отправляться куда подальше.