— Шайс, — блеснули мудрые желтые глаза и Местофий протянул руку первенцу.
— Отец, — тут же откликнулся тот, шагнув навстречу.
Двое драконов встали друг напротив друга.
После долгого молчания Местофий тяжело опустил увесистую ладонь на крепкое плечо.
— Я доверяю тебе семью. Заботься о сестре и братьях. Береги маму, — тише произнес он, и Алиясу показалось, что на миг он заметил безбрежный океан боли, воющий бездной в чужой душе.
Видение исчезло так же внезапно, как и возникло. Может, ему и вовсе приснилось.
Правитель перевел взгляд на Алияса.
— Береги свою пару, сынок, — выдохнул он и, снова вернув внимание Шайсу, продолжил: — Я верю, что ты тот, кто сможет вести нас и дальше.
Челюсти Шайса напряглись, и он, не произнеся ни слова в ответ, глубоко кивнул.
Оставалось только догадываться, о чем вели немой диалог отец и сын, но выказанное доверие не могло оставить Шайса равнодушным. Алияс видел, с какой беззаветной преданностью он взирает на отца.
Вот так и он сам когда-то глядел на мать, мечтая, чтобы время остановилось навечно, позволяя смотреть на любимые черты все будущие зимы и вёсны, но…
Гранитная крошка скрипнула под плотной подошвой и, окинув собравшихся, а затем и детей прощальным взглядом, Местофий отвернулся и пошел прочь по широкой укатанной дороге, плавно соскальзывающей с плато, на котором в молчании остались наблюдать драконы.
Далекая черта поспевала рассветом, пока Правитель медленно шагал вперед, глядя прямо перед собой. Он спустился в низину, все еще утопающую в легкой пенке утреннего тумана.
Первые лепестки ласкового светила коснулись прохладных щек эльфа, приласкав знакомым теплом. Вот кромка солнечного круга сползла с ног, раскрывая молчаливые пейзажи Безмолвных земель…
Перед взором Алияса не было ровном счетом ничего, кроме голых отвесов и безжизненных пиков. Он не увидел ни привычного для Нагорий снега, ни жалких заплат бедного мха. Там, где еще удавалось различить силуэт Правителя, не росло ничего, кроме огромных валунов и причудливых булыжников всевозможных форм и очертаний. Они захламляли низину, покуда хватало глаз, и медленно, но верно скрадывали черты удаляющегося дракона.
Свет дотянул длинные лучи до синеющей под ногами дымки, стоило огненному шару показать половину необъятного тела, и яркая россыпь золотых отблесков разом затопила безбрежную пустошь.
И внезапно, вместо неровных и необтесанных глыб камня, которые расстраивали своей убогостью и однообразием всего миг назад, Алияс увидел бесконечное множество золотых изваяний.
Скульптуры чудовищ необъятных размеров неподвижно застыли на задних лапах, широко распахнув сильные крылья. Другие возлежали на толстом брюхе, заворачивая хвост и всматриваясь вдаль — туда, где над краем земли застыло золотое солнце. Драконы, не пожелавшие принять звериную сущность, навечно застыли на двух ногах, расставив руки навстречу яркому шару.
Некоторые сидели, согнув перед собой колени, и, расслабленно оперев о них руки, свешивали усталые кисти, словно выполнили задуманное и теперь наслаждались положенным отдыхом.
Были и такие, кто принадлежал друг другу и после того, как жизнь оставила их.
Пара драконов свернулись двумя половинами, опустив длинные шеи и вытянутые морды на спины друг друга и превратившись в округлый золотой холм. Поодаль невероятно изящная, обнаженная драконица держала за руку возлюбленного, так и не сумевшего оторвать взгляда от своей истинной любви даже перед лицом вечности. На миг Алиясу показалось, что именно она решила завершить свой срок, а преданный муж не сумел разорвать цепь и отправился вслед за собственным сердцем.
Так и стояли они двумя золотыми фигурами – она, глядя на раскаленный шар, и он, не будучи в силах отвести взгляд от более прекрасной звезды.
Так заканчивали свой век драконы. Устав от бытия, они обращались в то, что любили больше всего на свете — золото.
========== Глава 13 На новом месте ==========
Весь день после Прощания Алияс безнадежно проспал. Вернувшись ранним утром, супруги сразу прошли в спальню, и вместе, уставшие и вымотанные, повалились на мягкие шкуры, успев скинуть верхнюю одежду.
Алияс не чуял под собой ног — слабость упрямо разливалась по телу, пальцы не гнулись от того, что во время полета приходилось впиваться в твердую чешую, а Шайс, должно быть, тяжело переживал уход отца, потому что последнее, что запомнил эльф, это крепкие объятья и шепот засыпающего супруга: «мы всегда будем вместе».
Несмотря на обещание, Алияс проснулся один. Все те же ночники горели приглушенным светом, оставляя его блуждать в догадках: стоит ли за непроницаемыми стенами день или мир снова успел погрузиться во мрак.
Что делать одному в пустой пещере, Алияс так и не придумал, потратив на размышления около получаса. Муж все не возвращался, а живот предательски урчал, напоминая, что около суток во рту не было ни маковой росинки.
Утвердившись во мнении, что пора знакомиться с новым домом, эльф зажег на ладони маленький голубоватый огонек и смело направился в дальнюю часть пещеры, служившей спальней, откуда, как ему помнилось, когда-то возникли две тени: один драко принес фрукты, другой явился, чтобы пошить ему наряд, тщательно разглаженный руками на поясе, перед небольшим путешествием…
Проход действительно отыскался за неприметным выступом. Не имея ни малейшего понятия, куда идти, Алияс надеялся на удачу — рано или поздно ход выведет его куда-нибудь, а если он все же и умудрится заплутать, то просто позовет на помощь сбежавшего мужа, но это он собирался сделать в самом крайнем случае. Поэтому эльф раздумывал недолго, встречая на своем пути развилки.
Решив быть последовательным, он все время выбирал левый поворот, пока не различил вдалеке шум и грохот посуды. А вскоре уловил обрывки разговора.
— …Асу, уймись!
— Да нет, ну пусть скажет, — заливаясь смехом, настаивал другой голос.
— Конечно, эльфы умеют варить зелья! — задребезжал самый тоненький и недовольный из трех. — Они же дети природы и с детства занимаются травами и сборами. Ну чего им стоит сварить зельице?
Алияс замедлился, потушив огонек, пляшущий в руке. В шаге от него разливалась лужа желтого света, но услышанные слова заставили не торопиться с новыми знакомствами.
— А ты у нас, значит, знаток Светлых? — недовольно бормотал на слух самый старший из трех, пока из комнаты доносилось грюканье и лязг.
— Не знаток, конечно, но разве не очевидно? Господин сделал супругом эльфа! Эльфа! Светлого! Что может быть подозрительней? Я думаю, тот его опоил и женил на себе.
— Согласен, — откликнулся второй голос, пожелавший выслушать Асу. — Но Майли сам видел метку истинности, разве с этим поспоришь?
— Майли любит присочинить, — отмахнулся Асу. – Ему, должно быть, почудилось. Новый господин так забавно наряжается, что и не такое могло привидеться.
В кухне, у входа в которую и притаился Алияс, что-то шумно зашипело, на минуту прервав увлеченный разговор поварят.
— А как он наряжается?