В книге, волею судеб оказавшейся у них в руках, содержалось заклинание и действия, складывающие ритуал в единое целое. Все представлялось вполне осуществимым при условии, что магия ответит. Все, кроме одного важного обстоятельства.
В ритуале предполагалось использование таинственного артефакта — амулета рождения. Где достать этот амулет, никто не представлял, но время было упущено, Изимар не мог ответить на этот вопрос, а больше обратиться было не к кому.
Ничего не оставалось, как рискнуть и надеяться, что артефакт магический и появится во время проведения таинства.
Храм остался без присмотра и Алияс без труда проник внутрь. Заговорщики условились встретиться внутри, и потому, не задерживаясь ни секунды, Алияс юркнул сквозь узкую щель приоткрывшихся ворот, пройдя опустевшей улицей.
— Сложностей не возникло? — шепотом спросил поймавший его в объятия Шайс.
Алияс покачал головой и, не тратя время на разговоры, они поспешили пересечь огромную залу.
— Тебе не кажется, что… здесь что-то изменилось? — неуверенно спросил эльф, не сбавляя шаг.
— Стало светлее, — неуверенно произнес Шайс — вопрос застал его врасплох.
Действительно. Несмотря на поздний час и приглушенные уличные огни, в храме было непривычно светло. Алиясу почудилось, что прутья и рамы минеральных образований истончились и истаяли, давая взгляду беспрепятственно оценить простор помещения. Колоны пещерных образований таяли подобно свечам.
Только когда они почти пересекли залу, Светлый заметил, что ни разу не поскользнулся на влажных мшистых плитах. Решив проверить свою догадку, он бросил взгляд вниз и, к собственному удивлению, обнаружил идеально сухую поверхность.
— Поспешим, — торопил мешкающего супруга Шайс.
Лорин и Хару уже ожидали в нижнем святилище. Не откладывая дело в долгий ящик, Алияс кивнул друзьям и проследовал прямиком к алтарю.
Говорить им было не о чем. Все давно обговорено, а глядеть в испуганный небывалой надеждой взгляд Хару или смиренно-просящий Лорина не было никакого желания — это вряд ли придаст мужества, — благоразумно решил Алияс, переходя непосредственно к делу.
Оказавшись перед тяжелой серой плитой,он положил книжицу и глубоко вдохнул, готовясь начать.
За последние пару дней, он тысячу раз пробежал строчки глазами, не желая рисковать — от воспоминания о смелости, проявленной во время венчания, от страха схватывало в груди — достаточно было одного неверного слова… но все, к счастью, обошлось.
Мельком взглянув на застывшую напротив пару, Алияс раскрыл переплет и начал читать.
С расстановкой, проговаривая каждый звук, он говорил не торопясь и совсем не удивился, почувствовав знакомое тепло, разливающее магию по телу.
Огонь рождался в груди, медленно тек вдоль чресел, разгоняя силы и наполняя энергией, придавая звучность голосу, и вот Алияс уже не узнавал сам себя. Строчка выскользнула в сторону и он посмотрел прямо перед собой — Хару и Лорин глядели на него пристально, крепко держась за руки.
Завороженные, они смотрели на Светлого — властного и повелевающего. Его сосредоточенное, суровое лицо походило на маску. Неведомое существо взирало на них из-под опущенных век, не мигая. Ветер разогнал ход, напряженно гудя в волосах. Светлые пряди разделились и приподнялись, изогнувшись концами в разные стороны, словно пришедшие в движение змеи. Заклинание легко текло с губ, словно он произносил знакомые строки бесчисленное множество раз.
Хару бросило в жар, стоило Алиясу заглянуть в его глаза, нет, в душу. Застыв, драко не мог шевельнуться, но страх не коснулся сердца, он верил Алиясу — верил тому, кто уже дал ему невообразимо много, облагодетельствовав совершенно ни за что и ничего не спросив взамен.
Изящные, словно крылья, руки Светлого вспорхнули из-под длинных рукавов. Замысловатые жесты, гипнотизирующие петли пальцев, вошедшие в странный ритм, сливаясь со словами — и вот алтарный камень завибрировал, рождая из недр длинную золотую цепь.
Когда та появилась на свет, взгляду открылся кулон — круглый, широкий, с ладонь величиной, он не вмещал драгоценный камень, оставляя ложе пустым. Плоская перламутровая поверхность рябила всеми цветами радуги. Послушный воле Алияса, кулон взлетел в воздух и медленно поплыл к драко.
Следовавший за украшением Светлый не отрывал от него взгляд.
Стоило цепочке очутиться над головой Хару, Алияс взмахнул рукой в направлении Лорина. Выхватив линию продолжения рода — ярко-оранжевую, словно рыжий волос Пламенного, оплел ее вокруг цепи. Еще мгновение и несколько таинственных слов понадобились, чтобы цепь наконец опустилась на тонкую шею супруга дракона. Кулон лег прямиком на живот Хару.
Драко задохнулся — огненная вспышка прошила его насквозь. Но не успел он испугаться, как пламя стихло, словно по мановению ветра, собираясь внутри, против того места где упокоилась подвеска.
Хару не видел, как заискрился перламутр, словно вбирая в себя свет, сияя ярче.
Это чудо узрел только светлый эльф.
В области живота драко, но в другом, параллельном измерении, пересеклась нить Лорина и Хару, вспыхнув ослепительной зарницей всего лишь на миг и оставив после себя крошечное зёрнышко, вобравшее начала будущих родителей и касаясь тонкой нитью кулона. Через этот магический ход дитя явится в мир через тысячу солнц.
Явится в руки Алияса.
Светлый осознавал это так же ярко, как и испепеляющий стержень, продолжавший въедаться и грызть огненными зубами спину. Именно он станет проводником неописуемого чуда, явленного его глазам в этот чудесный миг.
Сомнения в собственном пути улетучивалась, словно роса поутру. Узреть зарождение жизни — все равно что увидеть рассвет мира. Не было ничего прекрасней и волнительней на свете. Ни заливающий красками крови закат, ни нежный, распускающийся по весне бутон не могли сравниться и сотой долей явленной Алиясу красоты.
Но время не останавливает ход даже в угоду жрецам, и Алияс отступил, завершая священный ритуал и позволяя новой душе спокойно расти и набираться сил, греясь магией родителей.
Тишина — следующее, что услышал Светлый, осознав, что все закончилось и все получилось.
Видя, как смотрят на него Лорин, Хару и Шайс, он смутился. Их мысли отражались на их лицах.
— Спасибо, — от всего сердца произнес благодарность Лорин, низко склонившись перед Алиясом.
По щекам Хару скользили слезы.
Шайс зашел ему за спину и, обняв, положил подбородок на плечо. Столько смирения и восхищения было в простом жесте, словно домашняя кайта преданно сложила голову на колени хозяина, признавая бесконечную любовь.
Алияс же не мог оторвать взгляд от сияющего Амулета рождения и думал, что совсем скоро у него, наверное, тоже появится такой…
========== Глава 37 Начало ==========
Надев тонкое льняное белье, продев голову в длинное кольчужное платье, мягко позвякивающее тонкими золотыми колечками, Алияс накинул на плечи накидку, лоснящуюся черным мехом в приглушенном свете магических светильников.
Поймав отражение собственного взгляда в зеркале, он замер. Подбородок и скулы едва заметно заострились, стирая последние черты юношеской наивности, еще недавно легко угадывающейся в округлых щеках и плавном изгибе бровей. Теперь на Алияса смотрел не по годам взрослый Светлый. Бледность кожи, лишенной свиданий с солнцем, прозрачность голубых, словно лед, глаз, твердая полоса сомкнутых губ: он изменился.