– Не делай вид, что ты не понимаешь. – Я вела себя как ревнивая истеричка – не так я хотела построить диалог, не так, ни с этого нужно было начинать…
Итачи вздохнул.
– В чем дело, Харуна, ты ревнуешь? – начал он, устало закрывая лицо руками.
– Нет, я не ревную. Но и терпеть эти публичные унижения не буду! Хочешь с кем-то трахаться – пожалуйста, но только не при мне!
– Благодарю покорно, а то я и не знал как быть без твоего наставления, – усмехнулся Итачи, что подстегнуло меня продолжить скандал, а у меня было, что ему сказать.
– И хватит говорить со мной о Неджи. Ты ничего не знаешь о нем и наших отношениях!
Итачи опустил ладони и посмотрел на меня, улыбаясь.
– Ну как сказать…
Напрягаюсь. Что может знать Итачи, о чем я, видимо, даже не догадываюсь?
– Ну так скажи.
Но он отвернулся.
– Скажи, если что-то знаешь. – Мой голос начинал дрожать, а внутренний и вовсе кричал, что мне эта информация не нужна.
Итачи достал телефон и, поклацав длинными пальцами по экрану, протянул мне. Я обхватила мобильный и уставилась в экран, теряя остатки дерзости и самообладания. И вот что я скажу: «Лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть» – убеждаюсь в этом уже второй раз за сегодняшний день. На фотографии был Неджи. Он спал на белоснежной постели, зажимая руками подушку, укрытый простыней только по пояс. На светильнике, который стоял на прикроватной тумбе небрежно свисал бюстгальтер, на полу валялась одежда… и самое-самое: веселое и улыбающееся лицо Тен-Тен с растрепанными волосами и в футболке Неджи, которая делала селфи на этом фоне.
Я обессилила, пальцы разжались, роняя телефон, который Итачи ловко ловит, как и меня, собственно. Теряю фокус зрения и пытаюсь найти логичное оправдание, но только не выходит: шок своими иголками прострелил мне мозг. Итачи усадил меня на диван.
– Откуда это у тебя? – тихо спросила я. – Когда?
– Давно. После показа Нара Фэшн. Примерно, через пару дней она прислала. Не знаю зачем, я не стал разбираться.
Я ощутимо прикусила губу.
– Не может этого быть. Не может, – шептала я, глотая слезы, которые неконтролируемым потоком стекали по моим щекам. Не верю… Как-то неприятно кольнуло в висках.
– Что не может? Что Хьюга оказался не таким уж и железным? – холодно спросил Итачи.
Грудь неприятно сдавливало и в душе саднило так, что хотелось вырвать сердце. Я просто не могу в это поверить, он не мог, не мог, не мог.
– Он не мог! Он бы не поступил так со мной! – не выдержала я, срываясь на крик, от которого Итачи поморщился.
– Судя по натюрморту и светящемуся лицу Тен-Тен, все он мог, – безразлично сказал брюнет, смотря на меня.
– Прекрати! Хватит! – я вскочила с дивана. – Почему? Почему вы все делаете мне больно?! Отец, Неджи, ты… Ты постоянно давишь мне на самые болезненные точки! Чего ты добиваешься?! Что бы я в окно выбросилась?!
Итачи схватил меня за плечи, но я нервно убрала его руки, отшатнувшись назад.
– Нет! Я не хочу, чтобы ты меня трогал! Никогда! Все из-за тебя… Боже… Как же я тебя ненавижу!
Я зашлась неконтролируемыми плачем, который больше был похож на вой раненой волчицы. Даже немного испугалась этого состояния, но остановиться не могла – уже не контролировала себя. Ноги как-то подкосились, опуская тело на диван. Глаза жгли слезы, а тело пылало так, что я бы прожгла диван, если бы это пламя опаливало меня снаружи. «Только не Неджи, нет, он бы так не поступил… Я же ради него… С Итачи…»
– Этого не может быть! Я не хочу в это верить! Не хочу! – кричала так, будто хотела, чтобы слышал весь город.
– Харуна.. – низко произнес Итачи и потянулся ко мне, но я рефлекторно, будто его рука могла убить меня разрядом тока, резко оттолкнула от себя. В горле уже начинало саднить, царапать от моего воя.
Итачи прошел мимо меня и почти сразу вернулся, протягивая мне кружку, от которой несло лекарством.
– Пей. – Приказал он. Я разлепила мокрые глаза и уставилась на емкость с мутной жидкостью.
– Не буду. – Хрипнула и подалась назад. Слезы все лились, и новая порция рыданий выплеснулась из сжимающейся груди. Итачи за считанные секунды скрутил меня и усадил к себе на колени, сжимая мои запястья одной рукой.
– Будешь, – он поднес кружку к моим губам и медленно влил горькую жидкость. Чуть не поперхнувшись, я на минуту затихла, борясь с отвратительным послевкусием, а после снова зашлась плачем, только более тихим. Я сжалась в комок у него на коленях, закрывая лицо ладонями. «Почему? Почему?! Как он мог так правдоподобно врать и зачем? Я не верю, не верю! Почему, Неджи? Чем я заслужила это? Он предал меня сразу, как только улетел… И неизвестно, что было до этого. Зачем тогда он хотел увидеть меня в ту ночь? Совесть замучила?» Чувствую, как мои ноги накрыл плед. Я разлепила мокрые ресницы: глаза болели. Снова поморщилась: голову будто туман заволок, тело покидали силы.
– Ну как? – тихо спросил Итачи, проведя ладонью по мои волосам – я дернулась от него, чуть не слетев на пол, но его руки меня удержали. – Значит, еще не все.
– Ненавижу тебя. – Хрипло прорычала я, смотря в его глаза, которые устало закрылись. Он кивнул.
– Я уже понял.
Закрыв глаза, я смирилась: вырываться все равно бесполезно, тщетно – он не отпустит меня. Эта гадость, которую он влил мне – та же, что и в первый день, когда я оказалась у него: еще пару минут и моя голова потеряет связь с внешним миром.
Так и случилось.
– Харуна?… Харуна? – тихий глубокий голос выпутывал меня из паутины сна.
Я приоткрыла глаза и сразу же отвернулась от красивого лица Итачи, сидевшего рядом со мной, завернулась с головой в плед.
– Ты опоздаешь в школу, – его ладонь легла мне на плечо. Я дернулась, сбрасывая его руку и вжимаясь в спинку дивана. «Исчезни, сгинь или хотя бы не трогай меня. Это все из-за тебя».
– Я не пойду в школу, – буркнула я.
– Это еще почему?
Я промолчала: не хочу с ним разговаривать, а тем более видеть.
Итачи оставил меня в покое. Еще какое-то время я слышала характерные звуки утра: шаги, пиликанье телефона и кофемашины, звяканье кружки о поверхность стола, размеренный голос Итачи, вещающий что-то о курсе валют. Когда он, наконец, ушел, я откинула плед и уставилась в потолок: в голове сразу же все завертелось с новой силой, заставляя тонкие дорожки слез окропить сонное лицо. Но все же поднялась: всепоглощающая апатия стянула свой узел у меня на шее, отбирая последние крохи энтузиазма и радости к жизни. Я не хочу вставать с дивана, не хочу есть, пить, видеть кого-либо. И у меня до сих пор не укладывалась в голове эта ситуация с фотографией, образ которой прочно стоял перед глазами. Не вязалось это с поведением Неджи, с его отношением ко мне: он всегда был таким добрым, нежным… Может, написать ему? Но разве он захочет со мной разговаривать после того, что случилось? Да и что сказать? Прошло так много времени… К чему эти выяснение отношений? Нет, лучше не ворошить. К тому же, если Итачи узнает об этом каким-нибудь волшебным образом – это ничем хорошим не закончится. Да и я обещала Хинате.
У меня звякнул мобильный. Наверно, кто-то из друзей. Я тоскливо посмотрела на экран, где всплывали сообщения в общем чате. Мои беззаботные друзья… Закусываю губу, понимая, что нахожусь в полном неведении о своем будущем, планы на которое рухнули вчера как карточный домик. Кажется, Итачи даже распланировал мою учебу в вузе. Я просто была полотном, на котором он рисовал свои идеи и стирал мои. Не думала, что меня когда-то настолько обесценят… Я на финише: у меня нервный срыв. Ну, хотя бы меня больше не раздирает груз эмоций: на месте их теперь зияла огромная черная дыра.
Я просидела на диване до самого вечера, так и не сделав особо важных телодвижений. Шумел телевизор, транслируя какую-то социальную передачу. А я чувствовала себя еще хуже, чем утром: загнанная под плинтус своими же выводами. Оказывается, не такая уж я и классная, как думала. Неджи, видимо, просто весело проводил время, когда прилетал домой, а Итачи же в открытую меня дрессирует… Да, купил и дрессирует: новый вид развлечения для богатых и влиятельных любителей холодного оружия…