– Харуна, давай мы сейчас кое-что пообещаем друг другу? – тихо сказал Итачи, скользнув кончиками пальцев вверх, касаясь кожи под коленом – я дернулась и посмотрела на него. – Я обещаю, что впредь и пальцем к тебе не прикоснусь, а ты обещаешь мне, что забудешь о наркотиках?
Он долго смотрел на меня, ожидая ответа. Красивый, сильный, властный и… непривычно обеспокоенный. Я кивнула. Было очень неудобно перед ним, как-то стыдно и совестно. Внезапно поняла, что совершенно его не знаю. Итачи убрал руку и накрыл меня пледом.
– Будет плохо еще порядка пары часов, придется потерпеть, – мягко произнес он. – А завтра еще раз съездить в клинику на повтор.
У меня в голове закоротило.
– Что? Я не выдержу, не вытерплю…
– Будет уже не так больно, обещаю. – Успокаивающе сказал он. Я поверила. Итачи пару секунд смотрел в мои залитые кровью глаза, меняясь в лице и переводя взгляд немного в сторону. Кажется, ему неприятно.
– Если хочешь, я могу посидеть с тобой.
Я посмотрела на него: вымученный, было видно, что глаза уже сами собой готовы закрыться.
– Нет, иди спи. Ты ведь устал, – тихо сказала я.
– Ладно. Но если что – буди.
Брюнет выпрямился и ушел наверх.
Комментарий к “Белый Змей”
https://www.meme-arsenal.com/memes/757f282660b220292168d089d0c9f7be.jpg
========== Непривычно 1.1 ==========
Непривычные три недели.
Боль прошла, уступая место последующему мучению меня: Итачи очень цепко ухватился за наставление медсестры насчет моего питания. Поэтому я не могла выйти из квартиры, пока не поем. Особенно утром… Это были самые мучительные дни. Дни, когда меня заставляли есть кашу. Поленту с сыром я еще могла осилить, но овсянка, манка – бррр… Терпеть не могу.
Как-то утром я спустилась со второго этажа. Итачи стоял на кухне ко мне спиной в одних только узких брюках. Желая избежать очередной пытки едой, очень тихо прохожу к двери, стараясь не смотреть на устрашающую пасть дракона на его спине, но, конечно же, у меня ничего не получается: ни с первым, ни со вторым.
– Сядь за стол. – Низкий слегка хриплый голос. Рычу себе под нос, но все же подхожу к стеклянному столу и небрежно бросаю сумку с учебниками на рядом стоящий стул, и сама сажусь. Передо мной опускается нежно-розовая миска с овсянкой, манго, черникой и дробленым миндалем.
– Бли-и-ин. – Тихо протянула и уставилась на тарелку. Ну фу-у… Она ведь мерзкая и склизкая. Рядом появилась белая кружка с чаем.
– Приятного аппетита, – сказал брюнет, обхватывая длинными пальцами свою кружку с кофе.
– Спасибо.
Сижу и смотрю на кашу, как баран на новые ворота.
Острый взгляд ониксовых глаз иногда касается меня, не спешащую приниматься за завтрак.
– Ну, что тянешь? Холодная она еще противнее. – Вздохнул Итачи и сделал глоток кофе. Я поджала губы и жалобно посмотрела на него: блин, ну пожалуйста, не хочу я ее есть. Итачи еле слышно цокнул и поставил кружку на кухонную тумбу, подошел ко мне и сел на стул рядом. Мышцы на голых плечах напряглись, показывая свои очертания и силу.
– Смотри, у нас два варианта, – начал брюнет. – Первый: ты продолжаешь капризничать, я трачу время на то, чтобы в конце концов тебя уговорить, ты ешь, но у нас возникают проблемы – ты опаздываешь в школу, я опаздываю на встречу. Второй вариант без эксцессов: ты сейчас без фырканий завтракаешь и едешь в школу, а я по своим делам. Итог один, а последствия разные. Выбирай.
«Как же бесит твоя рациональность, которая лезет, кажется, даже через уши» – сжав зубы, я взяла в руку ложку.
– Но я ведь уже набрала два килограмма, – последний аргумент. Итачи встал и отошел к холодильнику.
– А надо еще три.
Не прокатило. Ну ладно.
Новый год тоже прошел, который мы своей компанией встретили в клубе, куда Итачи меня свободно отпустил. Оказывается, Учиха старший довольно равнодушен к праздникам. Но спасибо хоть за елку и три коробки с украшениями, которые я обнаружила, когда пришла со школы прямо на кануне нового года: возилась целый день, пока нарядила ее. Косо-криво, зато я была довольна. Это напоминало мне те дни, когда мама еще была жива, и мы с ней украшали елку конфетами – это должно было принести усладу в грядущем году. И в этот раз я не отменила традицию: моя елка – мои правила. Отобрала (ну, попросила) у Итачи конфеты селебрейшен, с которыми он пришел в тот вечер. Брюнет не возразил мне, хоть и отдавал коробки, будто отрывая от сердца.
Чувствовала я себя свободно, нормально, но Итачи явно превратился в Кая, который с осколком льда в сердце. Занимался своими делами: вечно в бумажках, макбуке, в телефонных разговорах. Почти каждый день возвращался поздно вечером, сведя этим наше общение до минимума. А зачем нам общаться? Мое здоровье уже нормализовалось, и возиться со мной не нужно было. Разговаривал он коротко, смотрел будто сквозь. Правда, на все мои вопросы и просьбы отвечал, не игнорировал, но как-то на автомате. Никаких шуток и издевок в мой адрес, никаких улыбок – только короткие, еле уловимые усмешки. Казалось, стены квартиры начали покрываться корочкой льда. Мы будто чужие…Совсем.
Я украдкой наблюдала за ним: такой, как в первые дни нашего знакомства – холодный, сдержанный, немного отрешенный, четкие движения тела, лицо словно изваяние, почти безэмоциональное. Он отдалился, причем так резко и неожиданно, что это втянуло меня в своего рода прострацию… Думала, он просто не будет меня трогать, а тут такая кардинальная смена полета. В принципе, мне все нравилось(почти). Я хотела, чтобы меня никто не трогал и держался на расстоянии – боролась за это и в итоге получила. Но… Было такое чувство, будто мне чего-то не хватает.
Я сидела в кресле и щелкала каналы: рождественские каникулы проходили “неимоверно весело”. Семейные шоу, тематические мультики, программы – все на одну и ту же тему. Нет, я люблю красивые диснеевские шедевры, но за несколько дней они уже приелись. Я по инерции продолжала нажимать на кнопку и прикидывать, как же мне дожить до поступления, не захлебнувшись в этой дивной зеленой меланхолии. А ведь мы с Итачи даже не обсуждали момент моей учебы в вузе, какие у него планы на этот счет. Как вообще это все будет? Куда я буду поступать? Наверно, останусь в родной стране… Блин, ну нет, не хочу, хочу в Нью-Йорк. Я всегда туда хотела, мне нравилась Америка. Наверно, меня тянуло туда потому, что моя мама была из Лос-Анджелеса. А может, и нет.
– Саске изъявил желание покататься на сноуборде, – сказал Итачи, опускаясь на диван. - Ты как?
Отвыкла я от такого большого количества слов в свой адрес, а потому не сразу поняла, что он говорит со мной, продолжала смотреть в экран и нажимать на кнопку пульта.
– Харуна? – осторожно позвал он.
– Мм? Ты мне? – он кивает в ответ. – Втроем? – странная компания будет. Да, вчера в чате Саске всем вынес мозг, что надо ехать на Русуцу, но я не думала, что Итачи будет в этом участвовать.
– Нет, нас будет побольше.
Отлично, смена обстановки пойдет на пользу моему измученному мыслями мозгу.
– Я за.
– Тогда собирайся. Завтра заедем за Саске, поменяем машину и двинемся.
Итачи оставил мустанг в гараже рядом с белым камаро и вышел во двор. Саске уже нетерпеливо расхаживал перед машиной и ждал, пока Итачи нажмет заветную кнопку разблокировки. Учиха старший подошел к багажнику и разблокировал двери, забросил наши сумки. Саске подошел к нему, закидывая свой рюкзак, а я потянула ручку двери переднего сидения.
– Эй, Моримото, я еду спереди! – крикнул Саске и тут же подлетел ко мне.
– Это еще почему? – фыркнула я, разворачиваясь к нему.
– По старшинству. Брысь. – Рыкнул он, немного наклонившись ко мне.
– Мы ровесники, – открываю дверь и собираюсь залезть в машину.
– Я про умственное развитие. – Саске схватил меня за розовый капюшон и потянул в сторону от машины, отчего я чуть не грохнулась на пятую точку.