Ты выбрала второе, чуть не сорвав мне барабанные перепонки своим криком, что Хьюга не мог тебе изменить. Как же плохо ты его знаешь. Но, если учитывать тот факт, что ты была девственницей, то, может, его плохо знаю я..? Но наличия измен это не отменяет – он кидался на все, что движется еще со школы.
Сказала, что ненавидишь меня. За что? Не я ведь изменял. Я просто хотел открыть тебе глаза, чтобы ты перестала страдать по человеку, который этого не заслуживал. Хотя нет, будем честными, меня просто бесило, что ты до сих пор думаешь о нем.
Нервный срыв. Апатия и пространный тусклый взгляд. Прости, я хотел как лучше. Да что там, меня выводила твоя вера в святость Хьюга и желание до сих пор быть с ним. Но я положил этому конец, как и твоей нервной системе. Но зато получил, что хотел – как всегда. Но стоила ли игра свеч?.. В любом случае, невелика потеря, Харуна, поверь мне…
Может, взять тебя с собой в Эмираты? Погладишь львов, отвлечешься. Но ты отвлеклась по-другому…
Я постарался закончить дела побыстрее, отказываясь от всех официальных приемов. Меня тянуло домой, на диван, пропахший малиной. Пусть даже ты и разговаривала со мной как «сквозь зубы», рычала и «плевалась ядом», мне этого все равно не хватало. Но когда я вошел в квартиру, меня сразу что-то напрягло. Сидишь, забившись в угол в темноте, такая загадочная. Первое, что я понял – ты не ела эти несколько дней, второе – наркотики. Глаза, залитые кровью и отходящие от них темные подкожные капилляры. Я такое уже видел, только в более развитой фазе. У меня перехватило горло от злости. Отнекиваешься, якобы мультиков пересмотрела. Может быть, но только не по тв. Я нашел порошок. Аматерасу. Какая же ты дура… Совершенно не понимала, что творишь? В голове сразу возник образ Шисуи. Друг, я не успел… Харуна, ты надавила на самую больную рану в моем теле. Бешенство снова накатило, и я бросился к тебе осматривая руки – испугалась до потери речи, но все нормально, следов уколов нет. Главное, чтобы не пять доз. Три. Поправимо. Я выдохнул.
В клинике ты осмелела. Приревновала меня к медсестре или мне показалось? Ехидничаешь, язвишь. Натворила делов – сиди молча, не нервируй меня еще больше, да еще и намеренно. Я вышел из кабинета, хлопнув дверью, пресекая твое желание крикнуть мне вслед что-нибудь еще. Но я понимаю твою злость – это же все из-за меня?
Исикава сказал, что нужен повтор, и кровь очистится полностью. Хоть что-то хорошее за день.
Корчишься в агонии, сжимаешь подушку, тихо подвываешь. Больно, знаю. Прости меня. Заигрался. Почему я не подумал о тебе? О том, что тебе это действительно неприятно. Как я мог не замечать, что с тобой творилось? Твоих голубых глаз, которые молили оставить тебя в покое. Ты ведь такая маленькая, хрупкая, беззащитная… и оказалась в клетке с тигром. Видел же все это, почему не воспринимал? Не хотел проигрывать, вот почему. Давно я так не поддавался своему эгоизму – он просто охватил меня. Но это все не стоит твоей жизни ни на йоту. Пусть будет по-твоему. Давай завяжем со своими пристрастиями: ты – с аматерасу, а я – с тобой.
Сначала ты наотрез отказывалась от завтраков в виде каш. Я почти был готов кормить тебя с ложки, когда видел тонкие запястья с выступающей косточкой, но хорошо, что ты до этого не доводила. Мне самому становилось не по себе от рекомендаций доктора насчет питания. Потом стало полегче, к тебе вернулись силы, нормальный цвет кожи и глаз – наконец-то я не видел этих залитых кровью белков и тонких венок на веках. Взялась за учебу, стала более спокойной, что позволило мне ослабить строжайший контроль над тобой.
Я спустился со второго этажа. Организм требовал кофеина и не желал более рассматривать таблицы. Чтение тоже не помогло перенастроиться, поэтому я решил, что кружка горячего кофе и лицезрение тебя меня приободрит. А еще надо решить дела с акацуками: Тоби и Дейдара опять чуть не прибили друг друга, а Какудзо изводил меня своим «экономически выгодным» финансовым планом на грядущий год. Я порядком… подзадолбался.
Сидишь на полу перед столом, в розовых пушистых ушах (зачем? Где ты их взяла?), что-то пишешь на английском. По спине струятся темно-фиолетовые волосы – я все еще помню, какие они на ощупь. Но я держу себя в руках – обещание есть обещание. К тому же, видеть тебя спокойной, расслабленной, иногда улыбающейся – мне нравится гораздо больше. На столе перед тобой какие-то разноцветные бланки с новогодними картинками. Это что, письмо Санте..? Харуна, почему ты вгоняешь меня в такую неловкость? Я на миг почувствовал себя озабоченным педофилом. В открытом ноутбуке светились окна видеосвязи с твоими подругами. Обсуждаете, что будете делать на новый год. Я прошел на кухню, делая вид, что не замечаю тебя – так было проще: избегать, не проявлять инициативы, лишать себя соблазнов, был почти что равнодушен, надеясь, что такой расклад тебя более чем устроит.
– Напиши, чтобы он тебе Ким Хён Джуна подарил! – хохотнул тонкий голос. Кого..?
– Это Санта Клаус, а не торговец людьми, Сакура, – хмыкнула ты, продолжая что-то царапать на листе. Я нажал на кнопку кофемашины, думая, как тебе преподнести то, что мы летим на Кубу. Что-то подсказывало мне – ты будешь не в восторге.
– На кой черт ей этот кореец, когда под носом такой самец ходит?! – немного визгливо и более эмоционально, чем следовало. Стоп. Это я – самец? Господи… Я закрыл глаза: незамысловатые комплименты от малолеток – понять и простить.
– Ино… – недовольно произнесла ты и накрутила локон на палец, покусывая кончик ручки. Над чем задумалась? Над письмом или над словами подруги? Интересно, что ты написала Санте? Угадал ли я с черными бриллиантами, коробка с которыми лежит у меня в столе? Черт, не чувствую вкуса кофе. Мне нужен отдых.
– Ино-чан, а если бы Сай услышал? – нравоучительный тон.
– А что я сказала? Ничего такого!
Действительно. Я усмехнулся в кружку.
– Так что ты решила, Харуна? Наруто устроит все по высшему классу. Лично мы все идем.
– Не знаю, – ты засуетилась, складывая бланк пополам. – Я напишу потом. Пока!
Вскочила на ноги, понеслась к шкафу. Я подошел к проходу, опираясь на стену.
– Ты куда?
Подняла голову, растерянно смотришь.
– А? Письмо отправить…
Так ты реально писала письмо Санта Клаусу и теперь собираешься его отправить?..
– Что? Ты серьезно?
Ты накинула парку, избегая моего взгляда. Интересно, а уши ты снять не хочешь?
– Ну… да… Или мне нельзя выходить..?
Это еще как пришло в твою голову?
– Нет. То есть да. В смысле, можешь идти.
На лице проскользнула улыбка: робкая и теплая.
– А, Итачи? Я могу на новый год пойти в клуб с друзьями?
Я приподнял бровь и посмотрел на твою голову – не понимаешь. Ладно. Тянусь к тебе и снимаю ободок с ушами.
– В клуб? Может, на детский утренник?
Поджала губы, недовольная. Усмехаюсь:
– Можешь.
Я отошел от тебя и положил ободок на стол, но ты почему-то не уходишь. Печенье Санте я печь не буду, даже не пытайся уговорить меня.
– Что-то еще?
– А елка не предвидится? – осторожно спросила, теребя замок куртки. Ты напомнила мне Саске, когда он выпрашивал корвет у родителей: такой жалобный блестящий взгляд, полный надежды.
– Ты хочешь, чтобы я притащил в квартиру дерево? – мой голос был тверд. Наверно, даже слишком. Резко застегнула молнию.
– Нет, так нет. – Вынырнула за дверь. Я сразу осмотрел гостиную. Елка…
Я передумал насчет Кубы по понятной причине – для тебя зима должна быть зимой. Долго мирился с этой мыслью, а Саске был просто в бешенстве. Родители улетели, а я настоял на том, чтобы он остался, и так как мой авторитет в семье был выше – братишка остался, хоть и с психами. И надо сказать, согласился на мой план выходных в горах только с условием, если Хината Хьюга тоже поедет, а это было проблематично, учитывая то, что я сделал с ее братом. Сама девчонка, может, и не имеет ничего против, но вот ее отец. Харуна, ты усложняешь мне жизнь даже косвенно.